Роберт Уилсон - Ось

— Прости, что я втянул тебя во все это…

Она не дала ему докончить:

— Ты правда думаешь, что ты в ответе за все, что произошло?

— Во всяком случае, за то, что взял тебя с собой в этот идиотский вояж на запад…

— Я здесь по собственному выбору.

Это было правдой. И все-таки… «Она здесь из-за меня», — думал Турк. Этот неверный колеблющийся свет словно вызывал к жизни тени прошлого. В его памяти теснились любимые женщины, оставленные им или оставившие его, друзья, ставшие врагами, и другие — искалеченные или убитые в драках, погибшие в море. «Все мосты мои сгорели. И за мной дорога слез», — вспомнилась ему строчка из песни. Он не желал Лизе чего-то такого. Не хотел, чтобы она не могла вернуться к другой жизни — такой, которую еще могла бы себе устроить, в которой возможны покой, семейное тепло, есть шанс на что-то более достойное, чем то, что он способен ей предложить, проводя дни и ночи в полетах, месяцы на койках в трюмах вонючих танкеров, неся в себе тяжелый груз горестных воспоминаний. Она ждала от него того, чего он не мог ей дать, постепенно разочаровываясь в нем и ожесточаясь.

Он должен найти способ, как вызволить ее из этих джунглей. А затем — лишь бы у него хватило на это мужества, даже пусть кто-то назовет это жестокостью — оставить ее.

Это и есть долгожданный выход на связь, полагал Аврам Двали.

В этом у него не было уже никаких сомнений. Их окружали гипотетики — маленькая, но важная часть сети, составляющей их огромный непостижимый разум. Как заявила в одной из дискуссий эта догматичка марсианка — все это процесс не более сознательный, чем образование спор плаунов или икры береговых улиток. Можно как угодно на него смотреть, но все равно это всего лишь эволюция, и разума в ней столько же, сколько в морских приливах. Но она ошибалась. Он чувствовал это. Он не имел ни малейшего представления, как именно эти организмы растут, каким образом они добывают себе питание из этой выжженной земли. Но во всем, что происходило вокруг, он видел выход на связь. Растения вырастали не в случайном порядке, а повинуясь исходящим откуда-то сигналам.

Он смотрел на чащу леса. Сгрудившиеся шары все время меняли оттенки, и ему казалось, что цвет каждого изменяется в зависимости от изменений цвета его ближайших соседей. Безусловно, это происходило не хаотично, а по каким-то законам. Бегущие узоры наполняли лес, словно стаи невидимых птиц. Это явно была коммуникация — в том же смысле, в каком клетки человеческого мозга взаимодействуют друг с другом, порождая в совокупности феномен сознания. Быть может, сейчас они не через чащу леса пробираются, а через физическую архитектуру какой-то огромной мысли — мысли, которой ему никогда не постичь.

Но, может, это удастся Айзеку. Если только мальчик жив и если наконец понял назначение того дара, которым наградил его Аврам Двали.

Воздух полуразрушенной подсобки становился все горячее. Пыль в воздухе почти не чувствовалась — видимо, осела наземь, — но в каморке стояла невыносимая духота. «Рано или поздно, — думала Сьюлин, — нам придется отсюда выбираться. И лучше бы пораньше, но что делать с Дианой?» Сьюлин старалась отогнать от себя эти мысли.

Она проползла еще раз по всему периметру помещения, нащупывая руками, что бы могло пригодиться — ка кой-нибудь острый камень или арматуру. Ничего не нашла.

Она уже начинала верить, что придется ей умереть и этом жутком месте на этой жуткой планете, преследуемой духом Эша. Эша, в которого вселились, что называется, гипотетики.

В них она не верила в том смысле, в каком верил в них Аврам Двали, считая просто сетью самовоспроизводящихся машин. Какой-то давно угасшей цивилизации понадобилось когда-то засеять свой ближний космос этими машинами. Возможно, это повторялось неоднократно за прошедшие миллионы лет. В итоге образовалась сеть самовоспроизводящихся механизмов, и начался процесс ее эволюции в межзвездном пространстве. Процесс, отличающийся от органической эволюции в деталях, но не в самом принципе. Органическая эволюция тоже порой порождает странное, сложное, непонятное. И даже такие инженерно продуманные решения, как барьер Спина, окруживший Землю и Марс, или Арки, соединяющие планеты, находящиеся на огромном расстоянии друг от друга, — в конечном счете не больше свидетельствуют об участии разума в их создании, чем коралловые рифы или термитник.

Периодичность выпадения пепла и те безумные артефакты, которые из него вырастают, сами по себе это доказывают. Растениям свойственны тропизмы, заставляющие их определенным образом реагировать на свет, тепло, влагу. У Эша с Айзеком попросту развилась обостренная и болезненная чувствительность к чужим тропизмам. Эш не мог быть никаким коммуникатором — по той простой причине, что не с кем вступать в коммуникацию.