Рэй Брэдбери - Сборник 11 ВОЖДЕНИЕ ВСЛЕПУЮ

– Все было иначе.

– Ты хочешь сказать, что случайно ударилась в религию, а когда прозрела, решила сдать меня в утиль?

– Ничего подобного я не…

– Именно так. Ты заняла круговую оборону. Теперь к тебе не подобраться. Я в тупике. Связан по рукам и ногам. Если сейчас я уложу тебя в постель, ты согрешишь против наставлений Рейли. С ума сойти!

Я снова опустился в кресло:

– Ты упоминала мое имя?

– Имя не упоминала, но…

– Но рассказывала обо мне, да? Часами напролет?

– Минут десять, от силы пятнадцать.

– Про то, какой я добрый и ласковый и как тебе без меня не жить?

– Однако я живу без тебя и свободна, как птица!

– Тебя выдает фальшивый смех.

– Вовсе не фальшивый. Просто ты предпочел бы его не слышать.

– Что там еще?

– Где?

– В повестке дня.

– Больше ничего.

Она сцепляла и расцепляла пальцы.

– Разве что одна подробность…

– Какая?

Достав бумажную салфетку, она вытерла нос.

– Когда мы с тобой занимались любовью, мне каждый раз было больно.

– Что-о-о? – вскричал я, не веря своим ушам.

– Я тебя не обманываю. – Она отвела глаза. – С самого первого дня. Каждый раз.

– Что же это получается? – задохнулся я. – Каждый раз, когда мы, как на крыльях, взлетали до луны, ты испытывала боль?

– Да.

– А все эти томные возгласы и стоны просто служили прикрытием для неприятных ощущений?

– Да.

– И за все годы, за все часы ты ни разу об этом не обмолвилась?

– Не хотела тебя огорчать.

– Что я слышу? – вскричал я.

А потом:

– Это неправда.

– Это чистая правда.

– Не верю. – Мне едва удалось справиться с дрожью в голосе. – У нас все было так прекрасно, так упоительно, так… Нет, нет, не может быть, чтобы ты притворялась, да еще каждый раз. – Я замолчал и посмотрел ей в глаза. – Ты все выдумала, чтобы только подладиться под бредни этого отца Рейли. Верно я говорю?

– Богом клянусь…

– Поосторожнее! Ты же теперь в лоне церкви. Не богохульствуй!

– Тогда просто клянусь. Я ничего не придумала.

Меня охватила убийственная растерянность.

Повисла долгая пауза.

– Мы все же могли бы где-нибудь перекусить, – сказала она. – В один из дней.

– Нет уж, спасибо, мне кусок в горло не полезет. Странное получится свидание, ей-богу: нас будет разделять стол, чтобы я не смог до тебя дотянуться! Где моя шляпа? Я приехал в шляпе?

Когда я уже стоял на пороге, она вскричала:

– Ты куда?

Закрыв глаза, я покачал головой:

– Еще не решил. Впрочем, уже решил. К унитариям.

– Как ты сказал?

– В унитарианскую церковь. Тебе ли не знать!

– Не делай этого!

– Почему же?

– Потому что…

– Почему?

– Они не произносят вслух имен Бога и Иисуса. Более того, не допускают, чтобы при них эти имена произносили другие.

– Совершенно верно.

– В таком случае при встрече с тобой я тоже не смогу упомянуть ни Бога, ни Иисуса.

– Совершенно верно.

– Не вступай в эту церковь!

– Почему же? Ты сделала первый ход. Теперь я делаю свой. Шах и мат.

Повернув дверную ручку, я сказал:

– Позвоню в ближайший вторник, это будет последний раз. Только не проси меня на тебе жениться.

– Не звони, – сказала она.

– О любовь, что еще не угасла, – сказал я. – Прощай.

Я прикрыл за собой дверь. Без стука.

– Ему очень плохо.

– Где он?

– Наверху, на третьей палубе. Я его уложил в постель.

Доктор вздохнул.

– Вообще-то у меня сейчас отпуск. Ну, что поделаешь. Ты уж прости. – Извинение было адресовано его жене.

Он последовал за дневальным, и пока они поднимались по трапам, космический корабль, выбросив столб красно-желтого огня, в считанные минуты развил скорость до тысячи миль в секунду.

– Пришли, – сказал дневальный.

Доктор свернул в указанный отсек и увидел лежащего на койке пассажира: это был рослый мужчина с туго обтянутым кожей черепом. Его состояние действительно оказалось тяжелым. Впалый рот обнажил крупные, пожелтевшие зубы; из тени провалившихся глазниц мерцал угасающий взгляд, туловище было иссохшим, как скелет. Руки казались снежно-белыми. Присев на магнитный стул, доктор пощупал запястье больного.

– На что жалуетесь?

Тот помолчал, но все же, облизнув бесцветным языком сухие губы, в конце концов сумел выговорить:

– На приближение смерти. – У него в горле булькнуло нечто похожее на хохот.

– Чепуха, мы вас быстро поставим на ноги, господин?…

– Зовите меня Бледным. Под цвет лица. Просто Бледный.