Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

Европейская НФ умерла, толком не родившись, вовсе не из-за особой бездарности местных фантастов. Ее прикончили трагические превратности истории да могущество и разнообразие американской НФ-литературы. □

Чарлз размышлял: «Дефект топологии поверхности. В этом все дело…» Пузырьки в его бокале с пивом поднимались из самых разных мест, но Чарлз заметил, что основные центры их образования были локализованы в четырех точках. Очевидно, решил он, незаметные невооруженным глазом дефекты стекла и послужили своего рода катализаторами процесса выделения пузырьков газа. Непонятно было только, что именно определяло математически четкий ритм появления очередной грозди золотисто-желтых пузырьков, которые, дозрев, отрывались от стекла и устремлялись к поверхности тонкой жемчужной нитью. Какое-то движение привлекло его внимание, и Чарлз, оторвавшись от созерцания пива в бокале, поднял голову. По направлению к его столику неуверенно двигалась молодая женщина. С ней было что-то не так — Чарлз понял это практически мгновенно, однако прошло добрых три секунды, прежде чем он сообразил, в чем дело. Женщина шла вперед, нащупывая дорогу тонкой белой тростью.

Слепая женщина здесь, в этом баре? Да как она сюда попала? Должно быть, подумал Чарлз, здесь ей так же неуютно, как и ему. Шум и толчея всегда были ему не по душе, а ведь он был зрячим, и ему не приходилось прокладывать себе путь в толпе собравшихся в баре студентов с помощью белой тросточки. Бедняжка, подумал он, увидев, что женщина наткнулась на очередную группу завсегдатаев и остановилась. Студенты, увлеченные беседой, состоявшей, главным образом, из односложных восклицаний, едва слышных за рвущимся из динамиков кантри, не замечали слепую, и она неловко топталась на месте.

Забыв о пиве и пузырьках, Чарлз наблюдал за незнакомкой со своего места в углу зала. На вид ей было лет тридцать или чуть больше — сказать точнее невозможно из-за больших темных очков, скрывавших глаза. Какой-то молодой человек, подойдя к незнакомке сзади, наклонился и что-то сказал ей на ухо, но лишь когда она ответила, Чарлз сообразил, что они пришли сюда вместе. Это обстоятельство несколько остудило его интерес, но прежде чем Чарлз успел отвернуться, молодой человек ловко ввинтился в толпу и исчез, бросив свою спутницу на произвол судьбы.

Чарлзу стало жаль слепую, и он огляделся по сторонам в поисках незанятого столика. Но единственное свободное место оказалось за его столом, да и то только потому, что Чарлз сидел, положив на соседний стул ноги.

Он еще немного поколебался, не зная, как поступить. В конце концов, женщина пришла в бар не одна, и если бы он заговорил с ней, это могло быть превратно истолковано. Но с другой стороны, незнакомка стояла от него в каких-нибудь пяти футах и выглядела такой одинокой и растерянной…

— Прошу прощения, мэм, — сказал, а вернее, прокричал Чарлз. — Не хотите ли присесть?

Она ответила не сразу, и Чарлз готов был сдаться, когда женщина наконец повернулась в его сторону.

— Простите, это вы мне? — Голос у нее был приятным, мягким, без малейших признаков тягучего южного акцента, и Чарлз сразу подумал, что она, наверное, нездешняя. Память на лица у него была не очень хорошей, но университетский городок Оберн невелик, и Чарлз почти не сомневался, что никогда прежде ее не видел.

— Я… гм-м… — Только сейчас Чарлз заметил, что незнакомка очень хороша собой. От этого ему тотчас стало не по себе, но отступать было поздно. — Д-да, — ответил он запинающимся голосом. — Здесь как раз есть свободное место… — И Чарлз поспешно снял ноги с сиденья.

Женщина шагнула в его сторону и почти сразу нащупала спинку стула свободной рукой.

— Вот это? — спросила она, глядя в пространство поверх головы Чарлза.

В ответ он кивнул, но сразу спохватился.

— Да, правильно, — подтвердил Чарлз. — Просто удивительно, как хорошо вы… — «ориентируетесь», хотел сказать он, но запнулся и мысленно обругал себя за глупость.

Женщина ничего не сказала. Садиться она тоже не торопилась — только прислонила свою тросточку к столу, и Чарлз почувствовал себя еще более неловко. Он понимал, что должен что-то сказать, но не знал, какие слова будут уместны.

— Мне кажется, — промолвил он наконец, — для вас здесь слишком, гм-м… многолюдно.