Роберт Рид - Дизайн с привидениями

— В уютной ванной комнате под лестницей мы поселили очаровательного мальчугана лет пяти-шести, который жил когда-то в Сассексе и умер… — Мадам… — …И умер во время эпидемии чумы 1348–1349 годов. — Простите, Мадам, — пробормотал режиссер, нервно теребя свои редеющие волосы. — Тысяча извинений, но мы… Видите ли, у нас возникла еще одна проблема… Мадам Зайн была высокой, элегантной и весьма красивой женщиной сорока с небольшим лет. Свое происхождение она вела сразу от нескольких благородных семейств, от которых ей достались изысканный аристократический акцент, матово-белая кожа, миндалевидные глаза нефритового оттенка и густые блестящие волосы, которые, несмотря на их значительную длину, она стягивала на затылке в аккуратный, тугой пучок, ставший со временем ее фирменным знаком — совсем как черная повязка адмирала Нельсона.

Сейчас Мадам с видимым усилием заставила себя прерваться и с неудовольствием посмотрела сначала на режиссера с его съемочной бригадой, затем на гордых владельцев только что отстроенного дома, почтительно внимавших ей из коридора. Мадам Зайн еще ничего не сказала, но ее раздражение было очевидным. Впрочем, неудовольствие — это еще мягко сказано. Плотно сжатые губы и слегка расширившиеся зрачки выдавали с трудом сдерживаемый гнев. Мадам разозлилась не на шутку, и было отчего. Заказ, над которым она работала уже несколько дней, оказался очень непростым, и несколько необъяснимых сбоев спровоцировали не одну вспышку раздражения Мадам. Впрочем, съемочная группа давно усвоила железное правило: пока включены камеры — или пока они выглядят включенными — их начальница постарается справиться с гневом и будет притворяться спокойной и любезной. Но как только запись закончится — тогда держись!..

— И что случилось на этот раз? — осведомилась Мадам Зайн холодно.

— Микрофоны, мэм… — почтительно доложил режиссер. — Оба микрофона неожиданно вырубились,

— И вы полагаете, что это произошло не случайно?

— Боюсь, что нет, Мадам.

— Опять этот мальчишка?.. — Мадам покачала головой и повернулась к единственной работающей камере. — Выключите! — приказала она. Когда Красный огонек погас, Мадам задумчиво пробормотала, ни к кому в особенности не обращаясь: — Вряд ли это он… Скорее всего, бабуля опять мутит воду.

— Понятия не имею, Мадам, — честно сказал режиссер.

Мадам Зайн с легким упреком поглядела на хозяев — молодую супружескую пару, — хотя они, скорее всего, были ни при чем. Впрочем, заниматься поиском виновных Мадам не собиралась. Она давно знала, что даже в такой деликатной области, как мир духов, большинство проблем можно быстро и эффективно устранить с помощью современных технических средств и методик.

— Увеличьте мощность сигнала и проверьте экранирование, — сказала Мадам режиссеру. — Неужели вы до сих пор не научились правильно экранировать микрофоны?

Режиссер и двое жеребцов-техников были профессионалами; дни уже увеличили чувствительность и установили защиту там, где это было необходимо. Увы, Мадам Зайн была не слишком хорошо знакома с современной электроникой, поэтому любые рациональные объяснения вызывали у нее только еще более сильное раздражение. Вместе с тем было ясно, что непонятный сбой, произошедший несмотря на все их мастерство и профессиональную сноровку, указывал на что-то достаточно серьезное, например — на ошибку в проекте. Разумеется, даже ошибку в проекте можно было обнаружить и устранить, но… Ни режиссеру, ни другим членам команды не хотелось вкалывать сверхурочно. А если при этом они превысят бюджет, тогда сверхурочная работа могла оказаться еще и бесплатной.

— Попробуем изменить некоторые параметры, — туманно пообещал режиссер, с тревогой наблюдая за сошедшимися на переносице бровями. Мадам. Он хорошо изучил начальницу и успел вывести техников в коридор (якобы для короткого совещания) раньше, чем разразилась гроза. Впрочем, это еще ничего не значило: гнев Мадам Зайн не остывал, сколько бы ни прошло времени.

Когда режиссер и техники вышли, Мадам повернулась к унитазу с инкрустированной золотом ручкой и крошечной лужицей ароматизированной воды на дне и некоторое время стояла неподвижно, пристально глядя в стену над бачком. Там, скрытый от посторонних глаз итальянской облицовочной плиткой, находился вмурованный в стену обломок дубовой доски, найденный в груде мусора наемными охотниками за призраками. Опутанное проводами древнее дерево было подсоединено к квантовым усилителям и резонаторам и — в полном соответствии с новым Танатологическим кодексом — снабжено личным идентификационным жетоном.