Роберт Рид - «Если», 2004 № 06

В любом случае не настолько они перестали быть врагами, чтобы эти двое могли просто броситься по своим местам (в конце концов, боевой распорядок действует и без капитанских уточнений), а Тарус столь же просто позволил им это сделать. Или все-таки…

Оказалось — не «или». А еще оказалось, что слишком много внимания он отдал Клесу, позабыв о втором.

Бросок. Удар по руке. Выбитый разрядник летит на пол — и через секунду вслед за ним валятся сцепившиеся в ближней схватке десантники, причем Виллар оказывается наверху.

— Давай, Клее!

И тот подхватил оружие. А поскольку рядом с ним сейчас поднимался на ноги Горан, то направил ствол на него. И тут же нажал на спуск.

Прежде чем упасть, Горан замер на полудвижении, словно изумленный тем, что произошло. Грудь его превратилась в сплошную рану.

Тарус вскрикнул, будто разряд пробил его самого. Одновременно с этим по сети оповещения донесся почти такой же вскрик: не команда, а именно возглас, короткий и яростный. Голос капитана.

Словно и его в этот миг насквозь пробил разряд…

Невероятным усилием Тарус перебросил Горана через себя. И тут крейсер тряхнуло по-настоящему — так, будто сразу несколько орудийных разрядов прошли через его броню.

Он захлопнул за собой люк скафандрового отсека.

Как он попал сюда? Этот участок пути стерся из памяти. Вот он прихрамывает сейчас, но следствие это той схватки или его зацепило уже после, в одном из корабельных коридоров?

Он знал, что творится сейчас в этих коридорах.

Скафандровый отсек защищен лучше многих. Даже если случайный разряд ударит в створку люка — то, пожалуй…

Осознанно, объединяя усилия, никто сейчас не будет взламывать люк. А когда минует вспышка самоистребительного безумия — наверное, и некому будет.

У их предшественников — точно некому было.

Тарус судорожно втянул в себя воздух. И тут же подумал, что кислорода в отсеке может и не хватить надолго — особенно если центральная система воздухоснабжения вскоре откажет. А она откажет.

Он расслабил мускулы и приготовился к длительному ожиданию.

…Он бежит, бежит изо всех сил, а стадо цвильтеров (что им надо? они же травоядные — только что паслись себе мирно на краю дальнего поля), громко топоча и щелкая роговыми захватниками, гонится за ним. Сколько ему лет сейчас? Не вспомнить. Он маленький. Над ним — небо родной планеты, два ее солнца. Перед ним — машинный лагерь, там роботы, туда надо успеть, цвильтеры ведь остерегаются машин…

Как видно, не все. Он успел спрятаться за роботами, но один из цвильтеров, свирепо щелкая, преследовал его и в пределах лагеря. Он подхватил с земли обломок какого-то рычага, замахнулся, но захватники с лязгом сомкнулись на стали и вырвали из мальчишеских рук импровизированное оружие.

А потом цвильтер упал — раньше, чем мальчик услышал выстрел. Он лежал на земле, совсем не страшный, не очень большой, и розовая жидкость струилась по его короткой шерсти.

Отец стоял у ограды с дымящейся винтовкой в руках, что-то кричал («…Цел? Ты цел?»), и лицо его искажала тревога — но Тарус не слышал его. Он потрясенно смотрел на лежащего перед ним зверя — такого маленького, такого нестрашного… такого неживого…

Он осторожно приоткрыл люк. Вслушался в тишину, всмотрелся в темноту.

Потом включил скафандровый прожектор. Первое, что увидел в его луче, — труп одного из десантников, лежащий поперек коридора. И стены, черные от горелой органики, испещренные выбоинами попаданий.

Поворот. Следующий коридор. Луч света скользит по его стенам, тоже черным от гари.

Боевая рубка. Люк выбит направленным взрывом, внутри — кровавое обугленное месиво. Нога оскальзывается в кровавой луже — Тарус, падая, едва успел выставить руки. Лицом к лицу, забралом шлема к лицу трупа, он столкнулся с Карпуром. С тем, что осталось от Карпура.

Он побежал. Голова капитана уставилась ему в спину остекленевшим взглядом.

Вот наконец аварийный выход — и ведущий к нему трап не поврежден. Только ступив на него, Тарус смог унять бешено колотящееся сердце.

За люком была…

Планета. Пустыня. И исполинский белый столб, белая колонна, пульсирующая, растущая буквально на глазах. Вот так: ничего больше нет. Только он и белая колонна. И мертвый корабль за спиной.

Он сел прямо на землю, спиной прислонившись к мертвой корабельной броне. Успокоил дыхание.

Потом он направился к колонне.

…Вытянув руки, он вошел в нее — так, как входят в туман. Но это был не туман, а клубящийся свет. Распался боевой скафандр, не нужен он, исчез куда-то… свет вокруг… другие сознания, другие сущности вокруг…