Андрей Попов - Обманутые сумасшествием

– Ну, что опять?! — Кьюнг пережил сильное искушение надавать ему подзатыльников. — Какого черта орешь?! Когда до тебя наконец дойдет, что мы в реальном мире, понимаешь?!

– Там…

Капитан посветил в яму. Поначалу ничего невозможно было разобрать — лишь матовая краснота грунта. Потом показалось или почудилось… или померещилось некое движение. Даже нет… Вернее, словно кто-то копошился в глине. Если Кьюнг в этот момент и испытывал какой-то страх, то решительно на него плюнул. Он просто нагнулся и стал рассматривать аномальное явление. У Флинтронны были свои причуды: об этом знали и раньше. Можно было сразу успокоиться в одном: мертвый не поднялся со своего места и не начал скрежетать прогнившими зубами, жаждая человеческих жертв, как нередко случается в мистических сериалах.

Слава всем богам, они действительно находились в реальном мире, и все оказалось намного проще.

Могильные черви…

Казалось бы, обыденное явление на кладбищах: чего тут орать и чему удивляться? Маленькие белые твари, не обращая внимание на вторжение в их личную жизнь, продолжали свою работу, извиваясь в разные стороны — зрелище действительно довольно жутковатое. Кьюнг долго молчал, прежде чем подал первую реплику:

– Чертова планета! Откуда они здесь?

Оди к тому времени пришел в себя и внушительно произнес:

– Капитан! Разве ты не понимаешь, что этого не может быть! Потому что не может быть в принципе! До начала похоронных компаний планета была абсолютно безжизненной! Ни единой бактерии!

– Да заткнись ты… Мы ведь занесли на нее жизнь.

– Мы занесли смерть!

Ну прямо как два философа, спорящие о жизни и смерти — извечных постулатах бытия. Кьюнг не знал что ответить. Он находился в явном замешательстве и долго всматривался в эти омерзительные создания. Одно несомненно: они были реальны. Затем он взял лопату, осторожно копнул около той области, где должна находиться голова покойника, и медленно нажал на черенок. Из-под глиняного покрова выглянуло полуизъеденное лицо, слипшиеся волосы, ряды черных зубов. От полиэританового пакета почти ничего не осталось. Полиэритан, оказывается, являлся изысканным лакомством для этих паразитов. Вторжение в загробный мир происходило здесь крайне редко, и лицезреть его искореженных обитателей с постчеловеческой внешностью удавалось также нечасто. Оди не проявил больше ни малейшего желания понаблюдать за этим уникальным зрелищем, он уже стыдился своего крика, с горечью предвкушая издевательские насмешки со стороны Айранта, как только весть о случившемся достигнет его ушей. В такие вот драматические минуты ненависть к самому себе достигала апогея.

– Спокойно, приятель, объяснение этому поищем потом. А сейчас нам надо делать свое дело.

Тем же способом капитан отыскал кисти рук, обтянутые черной кожей как перчатками, этот злополучный перстень, вежливо снял его, чтобы отдать английскому королю, если случайно его встретит. Потом произошло нечто странное. Он поднял пару червей и сунул их в карман скафандра. Кажется, те уже были мертвы. В глубине могилы тем временем произошли изменения: там исчезли признаки всякого движения. Представление закончилось. Актеры замерли в самых изощренных позах.

– Похоже, их убила метановая атмосфера… Зарываем назад и сматываемся отсюда.

Оди, пошатываясь, поднялся на собственные задние конечности. Кладбище отсюда казалось просто безграничным. В какую бы сторону он не направил пугливый луч слабого фонаря: спереди, сзади, справа и слева — одни скорбные памятники, где-то вдали сливающиеся с чернотой полного небытия. Он уже боялся поднять голову вверх, даже созвездия стали ему казаться символами смерти: они походили то на кресты, то на многоугольные гробы. А млечный путь (на Земле бы до этого никто не догадался!) вообще похоронная траурная лента, уныло извивающаяся от ветров космоса.

– Капитан! Ваш приказ зарывать яму назад и как можно скорее сматываться отсюда я выполняю с особым усердием! Прошу это отметить в моем личном деле. — И он резко воткнул лопату в рыхлый грунт.

Весь вечер Линд копошился с анализами, исследуя этих паразитов до клеточного уровня. Каждый наспех что-то соображал, ибо случившееся требовало незамедлительных объяснений во избежание дальнейшего конфуза всей компании. Оди направился в таверну приготовить что-нибудь на ужин, остальные находились в лаборатории. Кьюнг нервозно барабанил пальцами по столу, сочетая это занятие с напряженной мысленной деятельностью. Айрант закрыл один глаз, а другим пристально следил, как врач склоняется над коллекцией своих микроскопов и что-то там бормочет. Фастер на все случаи жизни был и оставался Фастером: перебирал четками, смотря в пустоту. Наконец Линд выпрямился и помассажировал себе шею.