Николай Басов - Экспансия

Лада появилась, почему-то шурша брюхом машины по самым ветвям деревьев, некоторые даже ломались от антигравитационных волн. Развернулась, села. Рост с теми же муками, что и при высадке, пробрался внутрь через люк, причем Микрал ему помог, выдернув его, как морковку из грядки, даже отряхнул. Оказалось, он почти до пояса был в снегу.

Лада бросила машину на Яху, сама протиснулась мимо котла в трюм.

— Что и как?

— Помогать они не будут. — Рост хмыкнул, хотя веселья не испытывал. — В конце переговоров даже что-то вроде напряженности наметилось.

— Война? — разом помрачнев, спросила Лада.

— Скорее вооруженный нейтралитет. Но... Кажется, очень вооруженный.

— Недружественный? — Лада хмурилась, обдумывая, не бежать ли к рычагам, чтобы поскорее отсюда убраться.

Вот ее Ростик читал, как открытую книгу. Жаль, у него такого с дварами не получалось. Или они как-то специально защитились?

— Почти... недружественный. Но дверь к сотрудничеству все-таки не захлопнулась. Если мы будем молодцами.

И лишь тогда стало понятно, что он говорит с Ладушкой, как с мамашей дваров, резковато и преувеличенно значимо. А она-то, оказывается, его тоже читала. Причем очень точно и без малейших усилий. Но такое с ней и раньше случалось. И Ростик, против своего обыкновения контролировать мышление, даже руководить им, вдруг как-то боком, совсем не дисциплинированно, а отпуская вожжи, фигурально, конечно, подумал, что за одно это на Ладушке следовало бы по-честному жениться. За одно это.

— Что же теперь? — спросила она, разглаживая свою нахмуренность.

— Нужно что-то придумать. — Машина качнулась, Яха, как оказалось, даже разворачивался с натугой или от волнения задел деревья. — И отбиться от пауков. Причем наши потери двары тоже считают и по степени их осмысленности судят о нашей способности вести войну.

— Слабые союзники им не нужны?

— Слабые никому не нужны. — Рост вздохнул и потер лицо. — Даже нам самим... не нужны.

И Ладка, вредная девчонка, вдруг разулыбалась. Да так, что трудно было догадаться, что еще мгновение назад она хмурилась.

— Ну, это ты умеешь... Я хочу сказать — вести войну. — Она ему подмигнула, черт побери. — Даже могу добавить — боже, помоги дварам... Они еще не знают, с кем связались.

— С кем? — не понял Ростик, зачарованный не смыслом ее слов, а сменой настроений.

— С тем, кто побеждает, когда положение действительно безвыходное.

В обсерватории было гулко, пусто, и везде скопились залежи пыли. Оборудования почти не было, хотя кое-что еще осталось на столах, но о назначении этих приборов Ростик в силу малограмотности мог только догадываться. Он осматривался с некоторой грустью, потому что не был тут тысячу лет, но все равно хорошо помнил, как приходил сюда, иногда с друзьями, поговорить с Перегудой, который еще не стал такой значительной персоной в иерархии Боловска.

Людей тоже нигде не было видно, хотя Ростик почему-то думал, что прицелы и подзорные трубы — всю оптику, которая была необходима человечеству Полдневья, изготавливали тут. Но оказалось, что уже давно где-то еще, может, в мастерских универа? Охрана, впрочем, осталась, пара каких-то полушальных бакумуров, которые не хотели, должно быть, по традиции, Ростика сюда пускать. Он смахнул пыль с удобного, с подлокотниками кресла и уселся, отлично понимая, что новые штаны, которые ему недавно сшила Винрадка по примеру его любимых некогда «техасов» из брезента, могут этого не перенести. Новый материал, который изготавливали в Боловске, почему-то ужасно пачкался.

Где-то наверху кто-то вынырнул из недр строения и прокричал:

— Витек, доложи начальству, что нам нужна ветошь и побольше масла. Механика скрипит, как ненормальная!

Рост выглянул в окошко, какой-то очень молоденький паренек, не оборачиваясь, махнул рукой и неторопливо почапал в город, виднеющийся на возвышенности. Значит, жизнь в обсерватории какая-то имелась и, может, даже кипела, просто Ростика это не касалось, вот он и не знал об этом ничего. А пресловутого Витька, который должен был требовать ветошь, Ростик узнал, это был сын Раечки Кошеваровой, которого не пустили на войну за компанию с Ромкой.

Почему-то Рост подумал о том, что не так уж плохо живется всем этим людям в Боловске, даже ребята, которых не хватало в войсках, здесь имели возможность заниматься вполне мирными и, безусловно, необходимыми делами... Если только имеется что-то более необходимое, чем безопасность людей... А возможно, он так считал, потому что сам воевал без передышки почти всю сознательную жизнь и другого оборота событий не представлял, вот и сказывался в нем некий комплекс вояки, офицера и, чего греха таить, малоудачливого мужика, хлебнувшего лиха куда больше, чем хотелось бы.