Х Поллис - Игра мечом

- Прощайте, мы бросаем работу в этом паршивом цирке.

Переодевшись на автобусной станции в один из своих обычных помятых костюмов без широких плеч, "Гракх-фехтовальщик времени" (таков был его артистический псевдоним), профессор исчез навсегда с цирковой арены, чтобы вновь появиться как талантливый математик-тополог, который до этого находился "во временном творческом отпуске".

Чувство усталости и безысходности, которое чуть было не сломило его совсем до этого приключения, казалось, выгорело и навсегда испарилось. Он с радостью окунулся в учебный процесс и стал докой по части его соблюдения. Только раз в пять лет ему иногда попадался действительно стоящий, студент, но теперь он уже больше не терзался из-за этого недостатка. Когда он продвинулся далеко вверх по служебной и научной лестницам, он получил возможность окружить себя несколькими блестящими умами, и жизнь его стала настолько прекрасной, какой она, по его представлению, всегда должна была быть.

Тяжелый куб стал служить ему в качестве пресс-папье на письменном столе в его кабинете. Никто никогда не узнал бы в колеблющихся абстрактных рисунках на его зеркальных гранях топологизированные очертания мертвого человека. Иногда, через большие интервалы времени, внутри куба происходили какие-то возмущения, и на той или иной грани вдруг проступали едва различимые анатомические черты человека, с которым профессор был когда-то близко знаком, и тогда он испытывал какое-то смутное сожаление о содеянном и легкое волнение (так колеблется пепел в потухшем камине), вызванное влечением к своему единственному в жизни приключению. Он набивал трубку и, листая страницы "Журнала топологии", еще глубже погружался в размеренную сладкую жизнь университета.

Когда ему стукнуло шестьдесят лет и голова его стала лысой, как яйцо, в одной из его академических групп появился студент, о котором он мечтал всю жизнь. Этот ученик понимал каждое слово, которое профессор говорил по своей полной колдовских тайн специальности, и предпринимал ответные действия со свежим отточенным пониманием той, требующей развитой интуиции части математики, которой они оба упивались. Объективно профессор понимал, что мальчик целомудрен и свеж, но некрасив, а вот субъективно (и, разумеется, строго конфиденциально - теперь он был весьма почтенным и уважаемым человеком) он всегда чувствовал, что у мальчика "приятные черты лица". Это его долго удивляло, пока однажды ему ее пришлось перекладывать на другое место кипу старых университетских ежегодников, и он, перелистывая просто так один из них, вдруг натолкнулся на собственную фотографию студента-старшекурсника. Теперешний его лучший студент был почти как две капли воды похож на него самого в молодости, словно был его сыном или же на худой конец младшим братом.

Вскоре после этого профессор поверил мальчику тайную историю своего побега из университета и обратного возвращения. Он не мог бы сказать, почему он так сделал, это, конечно, не очень-то было умно с его стороны, - но студент начал проявлять такой же сверхъестественный талант по воплощению топологических абстракций в практические конструкции, чтобы делать необыкновенные вещи, каким когда-то обладал профессор, так что история как-то рассказалась сама собой. Уж очень ему полюбился ученик. Мальчик хотя и был подвержен полной аморальности, модной для его поколения, тем не менее, был сильно потрясен и одновременно заинтригован. Он поднял коробку и потряс ее.

- Может, она еще жива? - заметил он. - Ведь, в конечном счете, она находится там всего лишь мгновенье. Давайте откроем коробку.

- Не делайте глупостей, - прервал его профессор, забирая у него куб и ставя его на стол строго определенным манером. - Во-первых, она давным-давно мертва. И пока она находится в этом сооружении, нет никаких доказательств совершенного преступления. Во-вторых, если она жива, она может пойти и заявить в полицию или еще хуже - начнет опять со мной надоевшие мне до смерти любовные отношения. И, в-третьих, мы не можем его открыть. Вся суть в том, что меч сломался. Теперь куб полностью закрытая система, и ни одна часть того, что находится внутри, не существует с точки зрения пространства и времени. В конце концов, она равно распределится по всей Вселенной, в общем, я категорически против! И запрещаю вам даже думать об этом... Когда вы намерены принести мне ту статью насчет топологических ре-интервертербратах? - спросил профессор, чтобы смерить тему.