Николай Полунин - Орфей

- Вахлак вы, Михаил, - сказал он. - Кто ж "Шустовский" как паленую водяру глотает. Хватит, в конце концов, меня бояться. Тысячу раз тебе все объяснял. Подумаешь, бессмертный. Кстати, только на твой, человеческий взгляд. А на самом-то деле, и моей веревочке сколько ни виться...

- Вам бы, как мне, прибирать пришлось...

- Впервой тебе.

- Зато потом вот так сидеть и разговоры под коньячок разговаривать это впервой.

- И это не впервой, не ври. Было у нас с тобой уже дело, когда ты меня вместе с бензозаправкой сжег. Ничего же потом, в штаны не наделал, когда снова встретились?

- Там что! Нажал на кнопку - и Вася-кот. Вы, может, с другой стороны выехали. А тут сам ямку рыл, сам вытаскивал, сам земелькой присыпал. Сам потом от кровищи отмывался. Думаете, просто? Звали зачем? Я там еле на рейс попал, да из Быково неизвестно как бы добирался, если б не Геник. Я ему брякнул, он машину пригнал.

- Как твои мальчики, вникают?

- Вникают. Больше, чем им полагается, не вникнут. К дисциплине я их уже приучил.

- Ну вот, не прошли мои миллионнолетние назад уроки даром. А как это ты говоришь, еле на рейс попал? Что, снова с билетами напряг? И на коммерческие? По твоему удостоверению тебя хоть к пилотам посадят.

- Так не летает же никто. С керосином перебои. Весь шахтеры на путях выпили. Отстаете от нашей жизни, шеф. Отдаляетесь.

- Мне положено. На, съешь таблеточку. Для профилактики.

Зарозовевший вновь от коньяка рыжий Мишка принял белую овальную облатку, выскочившую из блестящего футляра. С сомнением оглядел, отправил в рот. Запил еще одной рюмкой.

- А я мальчикам по горсти из стандартной аптечки давал. Желтые такие, на случай атомной войны. Для шпаков. - Он искоса поглядел на свое правое запястье, где на черном браслете помещался приборчик вроде обыкновенных часов. - Я, конечно, извиняюсь, шеф, но...

- Сколько там, покажи.

- Глядите сами, двадцать один микрорентген.

- Да, для Москвы приемлемо. А ты чего хотел? Значит, так. Для глупых повторяю: рация на броневике! В смысле, объясняю в тысяча последний раз. Пока я здесь, - говоривший для убедительности легонько постучал согнутым пальцем в стол между заливным языком и салатом из авокадо, - засечь меня невозможно никакими методами. Вплоть до экстрасенсорных. На этом деле многие зубы поло

мали. Но это не значит, что от меня не идет. То, что ты видишь, с кем сейчас разговариваешь и коньячок пьешь, - муляж, "кукла", пирожок для начинки. Когда я решаю из этого пирожка - тю-тю, испариться, проку от него ровно столько же, сколько от змеиного выползка...

- Только выползок, говорят, если найдешь, к счастью, а если б меня в последний раз в лесу застукали, восемь лет гарантировано, сто два-два, если не три, - вклинился Рыжий. - А то и семь-семь, "два топора". И без амнистии.

- Не перебивай начальство. Наряду с массой достоинств "кукла" имеет ряд недостатков. Во-первых, она краткоживущая. Как античастица, говоривший хохотнул, но получилось это у него отчего-то невесело. Во-вторых, повторяю, исходит от нее... м-м, ну, скажем, излучений всяких до такой чертовой мамы, что вы и половины не знаете, как назвать, а вторую половину и не уловите никогда. Однако самые примитивные виды энергий даже наловчились приборами вашими фиксировать. Опять-таки в моем случае - только постфактум, когда я ухожу.

Рыжий напрягся, наморщил лоб:

- Гамма-лучи, да?

- Там букет. Всего хватает. Вспомни, как ты себя чувствовал после нашей встречи, когда я тебя нашел. Теперь уже. Помнишь? Спасибо скажи, что я сразу догадался тебе "Ред Неск" сунуть.

- "Красная шея"... Непонятно.

- С ума сойти, каким ты сделался образованным тут, старый мой рыжий еврей. "Ред Неск" - это на армейском сленге рейнджеров, а так черт его знает, как он, этот препарат, обзывается. Но ведь главное - эффект, верно?

- У нашей спецухи тоже есть...

- Ну, если тебе нравится самому себе миллиметровую иглу всаживать... Я бы - слуга покорный, но не надо. О тебе ж забочусь, гуманные условия труда создаю. Как там нашего парня, не обижают?

Рыжий Мишка едва не подавился куском лососины. Эта привычка вдруг, посреди отвлеченного разговора, пробрасывать резкий вопрос по делу, появившаяся у того, кого Мишка называл своим шефом, еще ставила в тупик. Не привык пока Мишка к такой новой шефовой манере.

- Да вроде ничего... Я его до самого пропуска...

- Как случилось, что тебя тормознули? Долго они его крутили? О чем разговор был, знаешь?

- Никак нет. Виноват, шеф. Но они там недолго. Он все равно был... говорил - вроде, как стекло, соображает, а на деле-то, я же знаю, шина шиной. И я его до самого, значит, места потом. На Территорию я не хожу, вы знаете. Чтобы внутрь пройти, ксивы, какой вы меня снабдили, мало.