Николай Полунин - Орфей

Что-то все-таки вспоминается. Яркое зимнее солнце, свежий снег, девица виснет на локте. "Ой, какие сапожки - умереть!" - "У кого? Которая? Вон та?" (Косой взгляд.) И фря в сапожках, скользнув на ровном месте, раскорякой усаживается в сугроб. "Уй ты! А еще?" - "Сколько хочешь. Запросто. Гляди!" - И туда же господинчик в шапке пирожком. И оторопевшие школьницы. И тип в дубленке.

Голова звонкая-звонкая, пустая, руки-ноги невесомы. Теперь так случается после каждого "наката", а тогда это было впервые, и он сравнил свое состояние с тем, что ощущал, однажды насосавшись насвоя с гашишем. Не сам шагаешь, выдирая себя из земного притяжения, а твердь будто отскакивает от подошв. Примерно так же.

Девица испугалась, завизжала, отпрянула от него. Через глаза, уши, ноздри в пустую голову ворвался январь. "Да чего ты, совпадение простое, дура, ну?" Он, кажется, чуть навеселе был тогда. Он сам верил тому, что говорил. А на пятачке оказался раскатанный каточек, предательски припорошенный ночным снегопадом. Он вспомнил к месту из джеклондоновского "Сердца трех", где описываются совпадения, а эта дурища, которая, конечно же, ничего подобного не читала, уже пьяная, хохотала взахлеб: "Сов-падение, понимаешь? Сов! Падение!.." И они еще придумывали всевозможные звукосочетания на "сов", и, изнемогшие от смеха, сами уселись в исковерканный сугроб.

А вот теперь оказывается, что он не просто запомнил, а как бы запечатлел случай, хотя и не может уточнить, в какую из зим тот произошел.

По-настоящему он задумался, только когда завел себе специальную тетрадку для всякого рода странных событий и сбывающихся примет. Нет, он не увлекся вдруг мантикой. Эти "сорок четыре способа заглянуть в будущее". От аксиномантии - "по камню, балансирующему на острие раскаленного топора" до филлородомантии - "по звукам хлопанья листьями розы по рукам". До такой экзотики он не дошел. Скорее это можно было назвать своеобразным дневником. Он вдруг подметил, что слишком часто у него повторяются примеры, когда одно его действие влечет за собой последствия, не имеющие к действию никакого разумно объяснимого отношения. Это могло быть из общепринятых примет, скажем, пустое ведро. Встреться оно, и следом непременно рухнут сегодняшние планы. Расстроится свидание, попадешь в обеденный перерыв или несуразный, посередь недели выходной, сломается автобус, остановится метро, закроют полгорода - со спокойной душою можно заранее поворачивать обратно. Ведра, встречавшиеся ему, были в основном помойные, мусорные то есть. От встреч бывало трудно уклониться - он жил в районе, воспетом одним из его новых друзей, снобом из особнячного переулка в Центре, таким поэтическим экспромтом: "В краю тополей и помоек!.." Еще примета, из сугубо личных: утренняя чистка обуви. Стоило ему заняться этим делом перед самым выходом, забыв или не в состоянии сделать вчера, и неприятности получались много злее. Всего раз в жизни он попадал под машину, и последним проблеском до визга покрышек и беспамятства было: "Как здорово, что я достал такой замечательный крем для обу..." Смешно, но ему потом три месяца было не до смеха.

А вот кошка через дорогу действовала, наоборот, очень хорошо. Все в тот день получалось. Легко решались вопросы в редакциях. Улыбались девушки. Посреди холодной слякоти настигали запахи черемухи и жасмина. Приходил нежданный денежный перевод или возвращались долги, на которые махнул рукой. Очередная жена встречала свежим борщом и чистой квартирой. Дождь сменялся на вёдро. Даже его ежедневная норма написывалась быстрее и успешней обычного.

У него было строго соблюдавшееся им ежедневное обязательное количество написанных слов, без которого он не вставал из-за стола. Но об этом позже.

Нет, кошка была его лучшей приметой. Он пробовал нарочно выходить пораньше, спугивая дворовых котов и надеясь, что хоть один перебежит дорогу, но нарочно как-то не получалось. Приметы помельче. Есть с ножа непременно в тот день поругаешься. В периоды его состояния в браках эта примета сбывалась с завидным постоянством. Лавровый листик в тарелке: точно - неожиданное письмо. Горбун на улице - к неудаче, здесь примета, как с кошками, меняла свой знак, поскольку, по идее, горбун - примета счастливая. Личные. Заглянешь утром в почтовый ящик - во второй половине дня дождь (снег). Разбудит поутру телефонным звонком женский голос - контролер в транспорте, мужской - хоть раз да оборвется шнурок в ботинке. Как-то из чувства протеста он нацепил бесшнурко-вые мокасины, и, срамище, в глубоком присесте за выпрыгнувшей из руки монетой на заду лопнули брюки, да как!.. Зачеркнутая первая фраза на новом листе означала: крути страницу не крути, а в корзину она пойдет обязательно.