Расселл Джонс - Выше головы!

Представители Администрации покидали обеденный зал — им предстояло распределить пассажиров «Рима» по секторам станции и лично поприветствовать новичков. Старшие офицеры остались с инспектором, некоторые представители профсоюзов — тоже. Но на них мне было плевать.

— Зато ты человек, — тихо сказал я Нортонсону.

Он услышал — и горько усмехнулся.

— Ты не понимаешь, — продолжал я. — У тебя есть право грустить по ним, скучать по ним. У тебя есть снимки — есть же, да? Записи. Подарки от них. И ещё у тебя есть право сделать что-то для них и вместо них. И никто не запретит. Никому и в голову не придёт усомниться, что ты не можешь. Или что у тебя нет права…

— Пойдём, — Глава Станции тронула меня за плечо, проходя мимо, и я моментально замолчал, поднялся и послушно последовал за ней.

Но я успел услышать, как Нортонсону говорят: «Ты как?» — а он отвечает: «Я в норме. Как там Дейзи? Сегодня же приму у неё дела».

Далеко мы не ушли — Глава Станции завела меня в ближайшую дверь. Свет, включившийся при нашем появлении, озарил ряды квадратных столиков. Игровой зал. Пустой. Заброшенный? Доски были выключены, фигурки спрятаны. Может быть, сюда никто не заходил со дня открытия станции… Однако приглядевшись, я обнаружил кое-что интересное. Лишь один ряд столов был с электронными полями. Остальные — аналоговые. Клуб реконструкторов?

Рассмотреть диковинные столы я не успел — в зал заскочила молодая женщина в комбинезоне Администрации, передала Леди Кетаки какой-то свёрток и оставила нас вдвоём.

— Держи!

Глава Станции бросила мне свёрток, я не сразу отреагировал, неловко схватил с краю — и он развернулся.

Мужской комбо, серый с узкими сиреневыми вставками и белой оторочкой — такой же, как у Леди Кетаки, только на плечах, рукавах и верхней планке вместо силуэта станции был изображён спутник — знак служащих второго уровня. Ничего себе символ для секретаря!

— Они отлепляются? — Леди Кетаки указала на мою грудь.

Я кивнул.

— Тогда отлепи и раздевайся! — велела она.

Я не шелохнулся.

Вздохнув и возведя глаза к условному «небу» (хотя на самом деле там был центр станции), Леди Кетаки подошла ко мне, подцепила верхний край предупреждающего знака и потянула, сделав шаг назад. Я остался стоять — и с громким «чпок!» клеймо было сорвано с моей груди.

Так просто! Я выдохнул, сделал поворот на сто восемьдесят градусов, подставил спину — и вскоре услышал второй «чпок».

— Раздевайся! — повторила Глава Станции.

Я стоял не шевелясь, молчал, смотрел прямо перед собой на ряды пустых столов — ни фигур, ни правил, только поля.

— Что ещё?

Я попытался подобрать правильные слова.

— Мне отвернуться? — догадалась Леди Кетаки.

— Да, пожалуйста.

— Бесподобно! — рассмеялась она. — Что ещё ты умеешь?

— Прыгать! — пробормотал я и скосил глаза, чтобы удостовериться.

Отвернулась. Встала, уперев руки в бока — всем своим видом демонстрировала, что ей совершенно не интересно и даже смешно.

Вообще-то я попросил отвернуться, потому что не хотел её оскорбить. Всё-таки демонстрация гениталий разными людьми воспринимается по-разному. Мужчине можно обнажиться перед дамой, если предстоит секс или медосмотр, всё остальное — по ситуации. Пускай меня нельзя называть человеком, стопроцентная схожесть моего тела с мужским требует некоторой аккуратности.

Стыдливость тут ни при чём. То есть теперь ни при чём.

Раньше было гораздо проще. В первый год вместе с другими правилами мы усвоили обычай прикрывать гениталии. Вопроса «зачем» не возникало ровно до того дня, когда стало известно, что мы не совсем люди. Потом мы узнали, как эти правила зародились и что они означают — и приняли их постольку, поскольку стремились влиться в человеческое общество. У андроидов Б-класса тела были стандартные и упрощённые, а потому не было таких проблем. «Ашки» были устроены иначе, и мы гордились своим отличием. Даже после «Кальвиса» нам разрешали прикрывать себя одеждой. Даже после вживления кнопки нас не лишали права на стыд.

Как теперь? Я не успел подумать об этом, и у Проф-Хоффа уже не спросишь. Значит, узнавать у Леди Кетаки: допустимо или нет относиться к своему телу в прежнем режиме? И в каком смысле «допустимо» — по новому закону об андроидах или с точки зрения морали? Да, я считаюсь андроидом. Но я же не античная статуя!

Торопливо скинув антимаскировочный комбо, я надел форму Администрации и опёрся о столик, чтобы обуться. Спецкомбинезон, висящий на спинке стула, выглядел словно сброшенная змеиная шкурка. На маньяка это должно повлиять: нелюдь, чудовищно похожий на человека, замаскировался под представителя властей!