Расселл Джонс - Выше головы!

Почему-то очень хотелось разобраться в происходящем до того, как инспектор получит готовый ответ на свой вопрос. Внутри меня тлело чувство, что этот ответ можно собрать из уже имеющихся фрагментов информации. Андроид А-класса, специалист по исторической криминалистике, секретность, дальняя станция… Я хотел узнать сам! Надоело получать готовое. Надоело быть фигуркой на доске. В конце концов, мне предстояло стать секретарём Главы!

Тем временем включился экран за буфетной стойкой. Возникли статичные кадры: места преступлений, снимки жертв и крупный план смертельных ран, нанесённых в одну и ту же точку. Разные люди — одинаковые ранения. Инспектор жадно вглядывался в каждое изображение. Смена кадров происходила по его команде: он шептал «Дальше!» — и опаловый лист выдавал новую порцию трупов, ран и лиц.

И вдруг Нортонсон так резко выдохнул воздух, что поначалу я подумал, что случилась неполадка в системе кондиционирования или где-то нарушена работа вытяжки. Обернувшись, я увидел побелевшие щёки, пустые глаза, устремлённые на экран, и дрожащую нижнюю челюсть. Разом рухнули все его заслоны, и Нортонсон перестал делать вид, что у него «всё в норме». Да и сама норма перестала что-либо значить.

Я бросил быстрый взгляд на Кетаки — Глава Станции с состраданием наблюдала за лейтенантом. Его реакция была для неё ожидаемой.

Вновь посмотрев на экран, чтобы окончательно удостовериться в правильности своих выводов, я опустил голову. Оперся лбом о сплетённые в замок пальцы, чтобы спрятать лицо. Я не мог смеяться, потому что в двух шагах от меня сидел человек, потерявший ещё одного друга. Но внутри, в мыслях, в том тайном пространстве, куда никому нет хода, я хохотал, катался по полу и кричал себе: «Идиот!»

На «Тильде-1» бунт «бэшек» произошёл за пятнадцать дней до того, как открылся канал СубПорта. Это значит, что у них была всего лишь неделя на ремонт и неделя на принятие решений. Когда же пришли новости из Солнечной системы, на станции осознали, что им крупно повезло. Причём дважды, хотя рассуждать так было бы верхом цинизма. Во-первых, они почти не пострадали. Во-вторых, оказались — по этой причине — весьма желанным местом для тех, кто пострадал гораздо больше. В тот сеанс СубПортации был зафиксирован рекорд по переселенцам на независимую автономную станцию терраформирования «Тильда-1». Не всех приняли — что само по себе феномен, ведь, как обещано в известной песне, «на корабле всегда найдутся свободные места!»

Последствия незапланированного наплыва проявились не сразу и совпали с другим обстоятельством. И здесь мне пригодились данные о моём сопровождающем.

Нортонсона отправили в Солнечную систему не на учёбу, а на реабилитацию. Из-за «бэшек» погибло восемнадцать его коллег. На развивающихся, изолированных, малонаселённых станциях это означает, что все они входили в круг его хороших знакомых и друзей, ведь профессиональные группы самые сплочённые.

В Отделе Безопасности работают на постоянной основе, из этой профессии уходят крайне редко — слишком ценный опыт. Поэтому Администрация станции (думаю, что решение принимала лично леди Кетаки) предпочла отправить Нортонсона в двухгодичную командировку. Он пострадал сильнее остальных выживших, и оставлять его на станции было рискованно.

Вряд ли среди погибших были неопытные новички — скорее, наоборот, молодёжи не позволили пожертвовать собой. Получается минус девятнадцать опытных хранителей порядка. Плюс тысяча психически травмированных людей, переживших предательство, которому не было аналогов в нашей истории.

И вот результат: безумный преступник, которого не вычислили ни медики, ни администрация, ни опекуны-кураторы. Убивал он по очевидной причине: боялся, что среди людей скрывается андроид А-класса, которого, как всем известно, можно отключить кнопкой, вживлённой в нижнюю часть затылка. Если кнопки нет, нужно ударить чем-нибудь в это место. На снимках не было других ранений, но и одного было достаточно — заполненное красным отверстие, похожее на раздавленный цветок.

Маньяк. Первый маньяк за последние… я не знал, сколько лет. Первый маньяк в космической истории человечества. Реликт, который выжил в эпоху всевидящих логосов и вездесущих камиллов. И зародился он в весьма удобной среде — вернее, сама среда породила его.

Инспектора вызвали, потому что он изучал дела, в которых фигурировали подобные чудовища. А меня выписали не для помощи, не для практики и не для эксперимента. Я буду приманкой.