Филип Дик: На Земле слишком скучно

— Мы останавливаемся? — спросила фигура рядом с ним; сейчас это был голос Сильвии. Как насекомое, греющееся на солнце, фигура застыла и замкнулась в новой реальности. Сильвия потянулась на сиденье и огляделась.

— Где мы? Мы по дороге в город? Он ударил по тормозам, потянулся к ручке дверцы и рывком открыл ее.

— Выходи!

Сильвия непонимающе посмотрела на него.

— Что это значит? Что, Рик? Что случилось?

— Выходи!

— Рик, я не понимаю, — она немного повернулась. Ноги коснулись тротуара. — Какие-нибудь неполадки с машиной? Я думала, что все идет нормально.

Он мягко подтолкнул ее и захлопнул дверцу. Машина рванула вперед в поток утреннего движения. Позади него маленькая, ошеломленная фигурка медленно передвигалась, изумленная и обиженная. Он с трудом отвел глаза от зеркала и налег на газ.

Из радиоприемника донесся шум и треск помех, когда он включил его. Рик повернул настройку и немного спустя поймал радиостанцию крупной компании.

Слабый, удивленно говорящий, женский голос. Сначала он не мог разобрать слов. Затем, узнав интонации голоса, в панике выключил приемник.

Ее голос. Жалобно бормочущий. Где располагалась радиостанция? В Чикаго?

Круг уже расширился так далеко?

Рик опять снизил скорость. Торопиться было незачем. Движение энергии уже обогнало его и ушло вперед. На фермах Канзаса, в покосившихся магазинчиках старых городков на Миссисипи, по мрачным улицам рабочих поселков Новой Англии торопились толпы женщин с темно-русыми волосами и серыми глазами.

Движение энергии должно пересечь океан. Вскоре оно охватит весь мир. В Африке это должно выглядеть странно. Краали, в которых живут белые молодые женщины, все совершенно похожие друг на друга. Идущие на охоту и сбор фруктов, мелющие муку, выделывающие шкуры животных. Зажигающие костры, ткущие одежду и тщательно затачивающие острые, как бритва, ножи.

В Китае… Он бессмысленно усмехнулся. Там она тоже будет выглядеть странно. В строгом кителе с высоким воротником, почти монашеском одеянии молодых партийных кадров. Парад, марширующий по главным улицам Пекина. Ряд за рядом — длинноногие, полногрудые девицы с тяжелыми русскими винтовками.

Несущие лопаты, кирки, заступы. Колонны солдат в обмотках.. Быстро двигающиеся рабочие с их любимыми инструментами. Обозреваемые все той же фигурой на искусно сделанной трибуне, возвышающейся над улицей. Одна изящная рука поднята, мягкие, приятные черты лица невыразительные и застывшие.

Рик свернул с шоссе на боковую дорогу. Через секунду он уже был на обратном пути, двигаясь медленно и вяло по дороге, которой он приехал.

На перекрестке к его машине, останавливая движение, пробирался дорожный полицейский. Рик сидел, держа руки на руле и оцепенело ожидая.

— Рик, — умоляюще прошептала она, добравшись до окна. — Ведь все хорошо?

— Конечно, — тупо ответил он.

Она просунула руку в открытое окно и прикоснулась к нему. Знакомые пальцы, покрытые красным маникюром ногти, рука, которую он знал так хорошо.

— Я очень хочу быть с тобой. Мы ведь опять вместе? Ведь я вернулась?

— Конечно.

Она печально покачала головой.

— Я не понимаю, — повторила она. — Я думала, что все прошло хорошо.

С яростью он тронул машину и бросился вперед. Перекресток остался позади.

Прошли сутки. Рик был измучен, выжат как лимон. Он автоматически направил машину к родному городу. Со всех сторон по улицам спешила она. Она была вездесущей. Он подъехал к своему дому и припарковал машину.

В пустом холле его встретил привратник. Рик узнал его по грязной тряпке, зажатой в руке, метле и корзине древесных стружек.

— Пожалуйста, — умоляла она. — скажи, что случилось, Рик. Пожалуйста, скажи мне.

Он прошел мимо, но она с отчаянием бросилась следом. — Рик, я вернулась. Ты что, не понял? Они слишком рано забрали меня и послали обратно. Это было ошибкой. Я никогда больше не позову их, это все в прошлом.

— Она шла за ним по холлу к лестнице. — Я никогда больше не позову их.

Он поднялся по лестнице. Сильвия неуверенно остановилась, затем опустилась на нижнюю ступеньку, жалкая и несчастная, тоненькая фигурка в не по росту большой рабочей одежде и огромных башмаках.

Рик открыл дверь и вошел в квартиру.

За окном сияло послеполуденное темно-голубое небо. Крыши ближайших домов сверкали белизной на солнце.

Все тело болело. Рик неуклюже добрался до ванной комнаты, она казалась чужой и незнакомой. Он наполнил раковину горячей водой, засучил рукава и умыл лицо и руки. На мгновение он взглянул в зеркало, висящее над раковиной.