Сэмюель Дилэни - Нова

— Секретность? — спросил Катин.

Лицо Лока перекосилось выражением, означающим улыбку.

— Ее больше нет. Я предпочел Тритон в созвездии Дракона Плеядам. Я распустил свой экипаж с наказом рассказывать все, что они знают, как можно большему количеству людей. Я позволил этому сумасшедшему Дэну шататься вокруг космопорта и болтать все, что ему вздумается, пока Геенна-3 не поглотила его. Затем я набрал вас прямо из толпы. Я рассказал вам обо, всем, что я намерен делать. Кому рассказали вы? Сколько людей бормотали, почесывая затылки: «Веселенькое, это дельце, а?»? — рука Лока ухватилась за каменный выступ.

— Чего же вы ждали?

— Известия от Принса.

— И получили его?

— Да.

— Что в нем говорится?

— А это важно? — Лок издал звук, похожий на смех, только исходил он откуда-то из живота. — Я еще не проигрывал его.

— Почему? — удивился Мышонок. — Вы не хотите знать, что он говорит?

— Я знаю, что делаю я. Этого мне достаточно. Мы вернемся в Институт Алкэйна, выберем другую Нову... Мои математики выдвинули дюжины две теории, которые объясняют феномен, позволяющий нам пройти сквозь звезду. В каждой из них этот эффект имеет место в течение нескольких часов, пока яркость звезды увеличивается до максимума.

— Сколько времени умирает Нова? — спросил Себастьян.

— Несколько недель, иногда до двух месяцев.

— Послание, — напомнил Мышонок. — Вы не хотите узнать, о чем говорит Принс?

— А ты хочешь?

Катин неожиданно навалился грудью на шахматную доску.

— Да.

Лок засмеялся.

— Отлично!

Он пересек каюту и еще раз дотронулся до панели управления на кресле Мышонка.

Краски внутри двухметрового овала, обрамленного золотистыми листьями, потускнели.

— Так. Вот чем ты занимался все эти годы! — сказал Принс.

Мышонок посмотрел на его обтянутые кожей выступающие челюсти и стиснул зубы. Он поднял взгляд на редкие, длинные волосы Принса и почувствовал, как стягивается кожа на лбу. Он подался вперед в своем кресле, его пальцы дернулись, словно желая воспроизвести на сиринксе этот узкий нос, эти два голубых колодца.

Глаза Катина расширились. Он невольно откинулся назад, каблуки его башмаков сгрудили ковер.

— Я не знаю, что ты там задумал сделать. Меня это мало заботит. Но...

— Это Принс? — прошептала Тай.

— ...ты проиграешь. Поверь, — Принс улыбнулся.

Шепот Тай перешел в хриплое дыхание.

— Нет. Я даже не знаю, куда ты собираешься. Но смотри! Я буду там первым! А потом, — он поднял руку в черной перчатке, — посмотрим! — Он наклонился вперед так, что его ладонь заполнила весь экран. Кулак, метнулся вперед, посыпались осколки стекла... Тай вскрикнула.

Принс ударил протезом по объективу камеры и разбил его.

Мышонок взглянул на Тай. Она выронила свои карты. Звери завозились, замахали крыльями, ветер разбросал карты Тай по ковру.

— Ничего, — сказал Катин. — Я соберу их.

Он согнулся в кресле и стал шарить по полу своими длинными руками. Лок снова засмеялся.

Карта упала на ковер у ноги Мышонка. Рисунком вверх. Трехмерное изображение внутри слоистого металла — над черным морем полыхало солнце. Небо над парапетом было освещено этой вспышкой. На берегу двое голых ребятишек держали друг друга за руки. Темноволосый щурился на солнце, его лицо выражало изумление. Курчавый глядел на их тени на песке.

Смех Лока, словно очередь взрывов, прогрохотал в каюте и в коридорах.

— Принс принял вызов! — Он похлопал ладонью по камню. — Хорошо! Очень хорошо! Эй, и ты думаешь, мы встретимся под пылающим солнцем? — его рука взметнулась вверх, сжалась в кулак, — Я почувствовал его хватку! Отлично! Да, отлично!

Мышонок быстро подобрал карту. Он перевел взгляд с капитана на экран, где калейдоскоп красок сменил лицо Прииса. А на противоположных стенах каюты лежали в своих каркасах Айдас и Линчес. Его взгляд снова упал на двух ребятишек под неистовым солнцем.

Он смотрел, а пальцы его девой ноги скребли ковер, пальцы правой нога уперлись в подметку ботинка. Страх исходил от этой карты, запутывался в нервах и холодком расползался по спине. Неожиданно он быстро сунул карту в футляр с сиринксом. Его пальцы, скрытые футляром, вдруг вспотели. Невидимая карта внушала еще больший страх. Он вытащил руку и положил ее на бедро, потом оглянулся, не заметил ли кто его поступок.

Катин разглядывал собранные карты.

— Это те, которыми ты играешь. Тай? Тарот? — он поднял голову. — Ты цыган. Мышонок. Ручаюсь, тебе приходилось видеть эти карты и раньше, — он повернул карты, чтобы Мышонок смог их рассмотреть.