Сэмюель Дилэни - Падение Башен

У стойки начался спор. Рэра повернулась, нахмурилась и спросила:

— Что вы там говорите насчет всего этого?

Жилистый мужчина с обветренным лицом громко говорил, а зеленоглазая женщина рядом смотрела на него. А сам он глядел на другого мужчину.

— Нет, здесь все прогнило. Все.

— Кто тебе сказал, что прогнило? — засмеялся кто-то.

— Это я сказал, Сайтон-рыбак. А это моя жена, Грелла, ткачиха. И мы говорим, что весь ваш остров прогнил!

Женщина положила руку на плечо, ее глаза молили о молчании.

— И позвольте мне сказать еще кое-что. Я всегда жил на материке, и у меня был сын. Он стал бы таким же хорошим рыбаком, как и я. Но ваше испорченность заманила его на ваш остров. Вы морили его голодом на материке и соблазняли здешней рыбой, выросшей в аквариуме. Ну, мы последовали за ним. И где он теперь? Может, он заработался до смерти в ваших аквариумах? Или ходит с вашими бандами недов? Или, может, потерял добрую морскую соль из тела в ваших гидропонных садах? Что вы с ним сделали? Что вы сделали с моим сыном?

— Проклятые иммигранты, — пробормотала Рэра. — Подожди минутку, ладно? — и она пошла к стойке. Жена того человека уже пыталась вывести его, и Рэра помогла ей. Он уже становился опасным.

Рэра вернулась, вытирая руки о юбку.

— Иммигранты, — повторила она и села. — Вообще-то я ничего не имею против них. Среди них есть разные люди, есть хорошие, есть не очень. Но попадаются и вот такие фрукты. Странное дело, женщина показалась мне знакомой. Вроде бы я ее уже где-то видела. Правда, все эти зеленоглазые с материка похожи друг на друга. О, ты уходишь? Ну, приходи, приходи сюда еще. Здесь по-настоящему дружелюбное место.

Выйдя, Кошер остановился перед дощатым забором, покрытом остатками наклеенных когда-то плакатов. Прямо по ним кто-то написал красным мелом:

«Ты попался в ловушку в тот яркий миг, когда узнал свою судьбу.»

Неправильная форма букв, может быть, сами слога произвели на него странное впечатление. Старый Кошер пошел дальше. Сердце его разрывалось.

В далекой вселенной с дюн сыпался белый песок.

Что есть город?

Это место, где время проходит не как время. Место, где механические движения родника, лодки и механизма замедлялись бы до полной остановки. То же справедливо для тока крови, для кости, мускула, нерва. Однако, психические сверкания фотона о фотон работают нормально, если не увеличивать скорость.

— Но почему эта изолированная империя Земли так важна?

— Разве у них такая передовая технология, что эта работа о случайных полях даст нам оружие для полной победы над Лордом Пламени?

— Может ли историческая работа предсказать нам результат нашей великой войны?

— Разве среди наших культур нет искусства, способного научить состраданию, фиксирующему место жизни по вселенной, так же блестяще, как эти стихи?

Множество разумов разными способами и словами сформулировали барьер недоумения. В ответ пришел тройной смех.

— Земляне важны, потому что Лорд Пламени сейчас среди них, а «сейчас» — это неточное толкование отражающей концепции пересекающегося межгалактического времени, включающего в себя смоделированное прошлое и будущее. Но если эти земляне прибудут, само их появление возвестит нашу победу над Лордом Пламени, и не будет нужно изучать их документы, разве что только назидания нам. Если они не прибудут, то мы пропали.

Недоумение сменило концентрацию.

— Вы увидите, почему, — сказал тройной голос. Двойное солнце спустилось к горизонту, и в городе настала тишина.

— Откинь голову назад.

Он откинул.

— Теперь подними колени и откинься назад.

Он откинулся, чувствуя вращение перемещающегося веса от запястий к плечам. Его ноги медленно опустились на мат.

— Прекрасно, — сказала она. Он выпустил кольца.

— На сегодня достаточно?

— Более, чем достаточно. Перерабатывать не надо, Джон. В этом нет ничего хорошего. Входи в это легко. Ты уже великолепно делаешь. Откуда у тебя такая координация?

Он пожал плечами, сходя с мата.

— Мышцы я нарастил в тюрьме, копая тетроновую руду. А насчет остального — право, не знаю.

— Ты меня удивил, — сказала Алтер. — Метод, каким ты занялся акробатикой, впечатляет.

— Это как раз то, чему я хотел научиться. Не хочу быть неуклюжим. Давай в душ, а потом поедим чего-нибудь.

— Прекрасно.

Они вышли из гимнастического зала и отправились к душам, когда группа молодежи в купальных костюмах вышла из смежного холла. Толстая, с низким лбом девушка выхватила полотенце у исключительно высокого юноши с лошадиным лицом. Другие засмеялись и продолжали путь.