Сэмюель Дилэни - Падение Башен

— Куда же это нас приводит? — спросил Джона Вал.

— К свободе. Пытаться достичь этого идеала, или же не пытаться. Но вы получили копии для вас троих.

Вал опять засмеялся.

— Значит, машина сделает копии этих работ и для вас?

— Конечно, — сказала Кли. — А что?

— Я хотел бы иметь копии всех их, — сказал Джон, — чтобы посмотреть, насколько я близок к идеальному человеку.

Кли нажала кнопку и шкафчик снова начал наполняться бумагой.

— Кли, — спросил Джон, — транзитная лента открыта с этого конца?

— Но она закрыта во дворце, — напомнила Алтер.

— Можно открыть ее отсюда?

— В принципе, можно, — сказала Кли.

— Я хочу немного почитать, и может быть, стану по дороге идеальным читателем. И я хочу найти Эркора.

— Зачем?

— Кое-что насчет восприятия. — Джон взял бумаги. — Я хочу показать это ему, дать ему возможность приложить руку к идеальному читателю... и посмотреть не представляет ли он себе проблему.

— Какую?

— Следующую после этой. И когда мы получим ее, мы вернемся с ней к компьютеру.

Проверив ленту, Кли сказала:

— Лента функционирует. Несмотря на бомбежки, она каким-то образом все еще связана. Не знаю, что вы найдете на том конце, но на платформе окажешься.

Они поднялись по металлической лестнице и встали под кристаллом. В одной руке Джон держал бумаги, а другой — руку Алтер.

Кли шагнула к тетроновому прибору, нажала кнопку. Где-то зажужжал соленоид, и первый ряд красных кнопок встал в положение «включено».

— Я тоже хочу поехать, — неожиданно сказал Ноник.

— Сейчас нельзя, — сказала Кли. — Лента не может взять сразу так много.

Включился следующий ряд кнопок.

— Я хочу уйти из этого стального убежища, — сказал Ноник и уставился на фигуры на платформе, уже начавшие мерцать...

— Мы пошлем тебя сразу же, как закончим их отправку, — сказал Катам. — Превышая вес, мы не можем предсказать, дойдет ли он до места назначения...

Ноник взвыл и бросился вперед.

Он вцепился здоровой рукой за край платформы и подтянулся под кристалл.

— Вал!

Под шаром вспыхнуло белое сияние. Что-то громко щелкнуло, посыпались искры.

— Что случилось? — закричал Рольф.

— Этот дурак... — начала Кли. — Я теперь понимаю, что случилось. Ведь лента не рассчитана на такой большой вес. Я не знаю, куда они попадут, и попадут ли вообще куда-нибудь!

Платформа была пуста.

Эркор лежал на куче одежды в углу башни-лаборатории и смотрел на солнечный свет, проникающий сквозь проломленный потолок.

Громадный кристалл на конце транзитной ленты засветился. Затем Вал Ноник с воплем налетел на перила.

С первого взгляда Эркор увидел избитое тело. Рисунок мозга метнулся через комнату и заколыхался перед Эркором. Поврежденный раненный, длинные струи боли дрожали и диссонировали. Эркор попытался мысленно отвернуться.

— Чего ты хочешь? — спросил он, вставая.

— Я не хочу больше разговаривать. — Я не хочу... говорить.

— Чего же ты хочешь?

Ноник глядел па него горящими глазами.

— Ладно, — сказал Эркор, — пойдем.

Вал пошел за ним к двери. Мозг его ритмично завывал, пока они спустились во двор.

Эркор смотрел, как Вал спотыкался на выжженной мостовой, и думал: чего ради я должен тащиться за ею изломанным мозгом и изломанным телом? Но все-таки шел. Через два квартала Ноник повернулся, поднял глаза к горелой линии неба, и Эркор постарался заблокироваться от того, что лилось в него из мозга Ионика.

...падение башен, о древний Христос, падение башен, и обнаженный нож входит в живот... Падение башен, и я слышу ее вопль, вижу, как ее тело выгибается назад, вижу пыль и крошащийся камень, потоки мусора на улицах, падение башен...

— Чего ты хочешь? — спросил Эркор.

Ноник оглянулся. Страх вспыхнул в его глазах, и он бросился бежать. Но следовать за ним было трудно: его мысли рассыпались по разоренным улицам. — Проснись, — сказал Эркор.

Ноник свернулся у стены, как большой кот. Эркору хотелось сказать: «Проснись и заткнись», но как заставишь человека перестать думать?

— Я нашел для тебя судно, как ты хотел.

Они пошли к пирсу, где стояло судно, пустое и заправленное горючим.

— Куда ты бежишь, Вал Ноник? Не говори, что не знаешь, иначе я не взял бы судно.

— Я... я... не хочу разговаривать, и изображение моего лица красным мелом на коричневой бумаге горело и обугливалось, пока красота не ушла из-за неистовства ярости.

Когда они высадились на материк, Ноник глянул наверх, на транзитную ленту, и пошел по берегу. Они прошли через пустую рыбачью деревню. «Ты попал в ловушку в тот яркий миг, когда узнал свою судьбу» было написано на разрушающейся стене дома.