Артур Кларк - Не дай наступить ночи

Алвин аккуратно дописал дату и отпустил иглу, которая медленно поплыла над листом в исходное положение. Свет на панели погас.

Уходя, Алвин размышлял о людях, чьи подписи он только что увидел. Зачем они приходили сюда и на какие вопросы хотели получить ответы? Несомненно, через тысячи или миллионы лет другие люди будут смотреть на лист и спрашивать: «Кем был этот Алвин?» А может быть, они будут восклицать: «Смотрите! Здесь подпись самого Алвина!»

Эта мысль была под стать его настроению.

У входа в коридор он оглянулся, и впечатление, что перед ним лежит мертвый город из странных белых зданий, залитый ярким, не предназначенным для человеческого глаза светом, было еще сильней, чем прежде. Действительно, это место можно было назвать мертвым, но и Алвин знал, что даже когда исчезнет Диспар, эти машины все еще будут стоять здесь, продолжая обдумывать вопросы, которые им задавали люди.

Алвин и Рорден молча шли по улицам Диспара, ярко освещенным, залитым светом, который казался бледным по сравнению с блеском города машин. Каждый был погружен в собственные мысли о том, что вскоре предстоит узнать, и они не замечали ни красоты огромных башен, ни взглядов прохожих.

— Странно, — думал Алвин, — как все происшедшее привело его к этому моменту. Он прекрасно знал, что человек был творцом собственной судьбы, и все же со встречи с Рорденом события сами вели его к намеченной цели. Записка Алана — Лис — Шалмирана, — сколько раз он мог отвернуться и не заметить необходимое, по, казалось, что-то толкало его вперед. Приятно было думать, что он— избранник судьбы, но его рациональный ум не мог с этим согласиться. Любой человек мог обнаружить путь, которым надо идти, и, несомненно, в прошлом, другие люди неоднократно доходили почти так же далеко. Просто он был первым, кому повезло. Первый, кому повезло. Слова насмешливо звучали в его голове, когда он переступал порог жилища Рордена. Здесь, спокойно положив руки на колени, пх ждал одетый в странный костюм человек. Такой одежды Алвин еще не видел. Он вопросительно взглянул на Рордена и увидел, как побледнело его лицо. Тут и он понял, кем был гость.

При их появлении он встал и сухо, официально кивнул, после чего, не говоря ни слова, протянул Рордену маленький цилиндр, который тот машинально взял и вскрыл печать. Закончив читать, Рорден с легким поклоном, вызвавшим улыбку Алвина, вернул цилиндр.

Рорден явно взял себя в руки, поскольку, когда он заговорил, голос его был спокоен:

— Совет желает переговорить с нами, Алвин.

Алвин все понял. Кризис наступил быстрее, гораздо быстрее, чем он ожидал. Он не боится Совета, — убеждал он себя и невольно перевел взгляд на роботов.

— Тебе придется оставить их здесь, — твердо сказал Рорден.

На мгновение их взгляды встретились, затем Алвин перевел глаза на посланника.

— Хорошо, — спокойно сказал он.

По пути в зал Совета все молчали. Алвин вспоминал так до конца и не обдуманные им доводы, которые, как он считал, не понадобятся еще много лет. Он был больше раздражен, чем напуган и злился на свою неподготовленность.

Они прождали в приемной всего несколько минут, и Алвин все удивлялся, почему так дрожат ноги, если он не боится. Затем открылась большая дверь, и они медленно подошли к знаменитому столу, вокруг которого сидело двенадцать человек.

Алвин присутствовал на первом в своей жизни собрании Совета и почувствовал себя слегка польщенным, увидев, что все места заняты. Раньше он не знал, что Джезерак — член Совета. Заметив его удивленный взгляд, старик беспокойно зашевелился и слабо улыбнулся ему, как будто говоря: «Я здесь ни при чем». Большинство членов Совета Алвину были знакомы.

Президент дружелюбно обратился к нему, и, глядя на знакомые ему лица, Алвин не мог понять причину беспокойства Рордена. Он вновь почувствовал уверенность в себе, решив, что Рорден все же несколько трусоват. Однако он был не совсем прав. Хотя храбрость никогда не была сильной стороной Рордена, он беспокоился за свое дело так же сильно, как и за себя. В истории еще не было такого, чтобы Хранитель записей был отстранен от занимаемой должности, и Рордену очень не хотелось создавать прецедент.

За несколько минут пребывания в зале Совета планы Алвина претерпели значительные изменения. Приготовленная им речь была забыта, от красиво составленных фраз пришлось отказаться. Сейчас он почувствовал нелепость происходящего, это чувство никогда не давало ему серьезно воспринимать даже самые значительные события. Совет собирался раз в тысячу лет, от него зависела судьба Диспара, но сидевшие перед ним выглядели лишь усталыми стариками. Алвин знал Джезерака, и ему не верилось, что остальные сильно отличаются от него. Ему вдруг стало жаль их и вспомнились слова Серани: «Сотни лет назад мы отказались от бессмертия, но Диспар все еще во власти обманчивой мечты». Глядя на сидящих за столом, Алвин почувствовал, что они вряд ли счастливы.