Владимир Дэс: Из рая в рай (сборник)

Нога была немного согнута, и две небольшие складочки потянулись к неровным бугоркам коленочки, за которыми начиналось нежное поле волнующего бедра.

Я не выдержал и легонько дотронулся до него. Кожа была нежная, как бархат.

От моего прикосновения женщина опять потянулась и выскользнула из-под одеяла почти вся.

Но так и не проснулась.

Я решил не рисковать и не стал больше беспокоить своим грубым пальцем Ее беззащитное тело.

Но мои глаза – с ними я ничего поделать не мог – меня не слушались.

Взгляд продолжал осторожно, медленно, нежно скользить по волнующим линиям бедра.

Выше.

Выше…

И еще чуть выше.

Белую нежность кожи стало плавно сменять золотистое руно едва обозначенного таинственного треугольника.

Еле оторвал свой застывший взгляд от этого магического места, даже руки спрятал за спину – от греха подальше.

Грехом же представлялось разрушить Ее сон.

Богиня лежала на боку.

Бедро крутой горкой скатилось на тонкую талию, и тут мой взгляд снова застыл, на этот раз – над небольшим кратером спрятавшегося пупочка.

Животик сладко спал. Дыхание пробегало по нему мерными волнами. Иногда, видимо, подчиняясь течению сновидений, дыхание сбивалось и он неожиданно поджимался.

В эти секунды я тоже вздрагивал, и по моему телу тоже перекатывалась волна таинственных желаний.

Казалось, никакие силы не заставят меня отвести взгляд от этого чуда.

Но выше маленькими белоснежными сугробиками трепетали нежные грудки.

И я, конечно, сразу метнулся взглядом к ним.

Одна ладошка спящей красавицы бессознательно шевельнулась и накрыла одну из стыдливых сестриц. Как я завидовал Ее тонким трепетным пальцам! Но вторая все осталась свободна и открылась моему взору вся.

Я почти физически ощутил ее неповторимую мягкость.

Глаза мои буквально впились в вершинку женского сокровища. От этого маленький розовый сосочек вдруг вздрогнул и зарумянился.

У меня пересохли губы. Я понял, что мое волнение передается через эту чувственную плоть моей спящей красавице.

А сосочек стал расти прямо на глазах.

Женщина вдруг глубоко вздохнула и медленно перевернулась на живот, открыв моему взору бесчисленное богатство волнующих выпуклостей и впадинок спины и зарумянившейся попочки.

Свою великолепную головку Она положила высоко на подушку и, сразу успокоившись, задышала ровно и тихо.

Волосы укрыли Ее спину до лопаток и открыли застывшее в сонной неге белое мраморное лицо.

Оно было настолько беззащитно и прекрасно, что больше походило на личико юной сказочной феи.

Ротик был чуть приоткрыт, виднелись ровные, белые, как жемчуг, зубки.

Губки слегка подсохли, и от этого казалось, что они вот-вот лопнут под напором жизненной силы.

Носик еле слышно дышал, и дыхание превращалось в микроскопические бриллианты испарины над верхней губой.

Подбородок немного приподнялся и как бы нечаянно обнажил тонкую чувственную шею. Взбегая от хрупких ключиц тонким стеблем, она раскрывалась в гордый прекрасный бутон очаровательной женской головки.

Глазки – свернутые до поры лепесточки бутона, были прикрыты. Длинные черные ресницы спали. Густой перелесок бровей тоже расслабленно отдыхал.

Изящное, но беззащитное ушко обмотало вокруг себя локон прелестных шелковистых волос и ничего не слышало.

Казалось, мой взгляд обласкал все это божественное великолепие небесной плоти.

Но нет.

Вот я увидел родинку, а неподалеку – какой-то шрамчик или царапинку, но и они были милыми и очаровательными.

И тут мне показалось, нет, скорее я это почувствовал, что моя прелестница чуть замерзла.

Я решил сделать Ей приятное: снова окутать Ее облачным одеялом.

Я очень бережно накрыл женщину – самое великолепное и прекрасное создание из всех, кого Господу удалось сотворить на Земле.

Укрыл, чтобы Она не замерзла.

Но так, чтобы Она не проснулась.

«Спи, – сказал я ей, но не вслух. – Я у твоих ног.

И буду у твоих ног вечно.

Милая…»