Васил Райков - Планета под замком

- Значит, все они ясновидцы!

- Глупости! Ясновидцы... В таком случае, я тоже ясновидец! Хочешь, я предскажу тебе кое-что?

- Хочу!

Дядя Андри встал, зажмурился, словно отрешаясь от окружающей действительности, и простер вперед руку.

- Вокруг тебя витает нечто загадочное, мой юный друг, - проговорил он внушительным басом. - Скоро вернется из далеких странствий твой дедушка. Берегись! Эта ваша история с несгораемым шкафом не пройдет вам даром ...

- Хитрец! - воскликнул Юли .- Тоже мне - ясновидец!

- А ты как думал? - Дядя Андри опустился в кресло. - Вот это и есть ясновидение. Отгадать посредством телепатии чужие мысли и выразить их гласно, вслух. Именно это и делали ясновидцы. Но они никогда не могли предсказать случайные события. Я тоже не могу, например, предсказать, когда ты разобьешь вон тот стеклянный космический корабль.

Машинально повернувшись к изголовью кровати, мальчик нечаянно задел локтем стоявший там на полочке корабль, который упал и разбился.

- Ну что я говорил! - засмеялся дядя Андри.

Пришел Томми и убрал рассыпавшиеся по полу осколки. Затем биолог снова принялся читать...

И в ту же минуту вспыхнул огонек светильника, что подтвердило мою догадку. До сих пор мне не приходилось наблюдать случай столь развитой телепатической способности. Однако оставалась еще одна загадка - познания этих людей в геометрии, что совсем не отвечало ступени их развития ...

Вскоре мы убедились, что наши новые друзья не знали, как бороться с эпидемией. К сожалению, я был убежден, что и мы здесь бессильны. Женщину и двух детей спасти было нельзя. Едва ли болезнь пощадит и остальных.

Несчастный отец, очевидно, все еще не терял надежды. Он смотрел с мольбой нам в глаза, что-то говорил, а мы в ответ только пожимали плечами. Время от времени в нишу заглядывали люди, но никто из них не решался подойти поближе, очевидно, боясь заразиться.

- Анри, ты все еще считаешь, что это какой-то паратиф?

Я поднял голову. Ян вопросительно смотрел на меня. Я неуверенно пожал плечами. Вчера я сказал ему, что симптомы болезни напоминают мне паратиф.

- Не знаю, что и думать, Ян... Трудно утверждать...

- Извини, что я вмешиваюсь в твои дела, - продолжал поляк, - но я довольно долго занимался медициной. В свое время это было моей второй страстью. Я бы помалкивал, конечно, если бы ты был врачом, а не биологом ... Вряд ли тебе приходилось когда-нибудь производить обычный медицинский осмотр больного...

- А ты что предполагаешь? - спросил я.

- Обрати внимание, что у всех больных очень характерный кашель.

Я утвердительно кивнул.

- И насморк! - добавил Ян. - Если память мне не изменяет, это типичные симптомы... Ты можешь считать меня сумасшедшим, но я совершенно уверен, что это обыкновенная корь.

Я в недоумении сделал шаг назад. Как мог Ян шутить в такой момент? Но взгляд Яна, устремленный на меня, был серьезен.

- В такой невероятной форме? Это невозможно, Ян!

- Но почему ты думаешь, что болезнь, которая считается легкой на Земле, не может протекать здесь в более тяжелой форме?

- Однако надо полагать, что возбудителем ее является один и тот же вирус!

- Вирус, вирус... Здесь он может оказаться гораздо более устойчивым. Наконец, может оказаться, что здешние люди переносят это заболевание труднее, чем мы.

Я подошел к больным.

- Смотри, сыпь особенно ярко выражена на груди.

Предположение нашего филолога было столь неожиданным для меня, что мне нужно было собраться с мыслями. Я сел, взявшись руками за голову. Полли подошел ко мне и, присев на корточки, спросил:

- Что случилось, Анри? Что тебе наговорил наш филолог?

Физик озабоченно смотрел на меня. Его лицо, всегда веселое, улыбчивое, приобрело сейчас мрачное выражение.

- Неужели, - совсем иным тоном продолжал Поллн, - эти люди обречены? Я готов отдать все на свете, чтобы спасти их. Если мы не сделаем все возможное для этого, то нам грош цена. Понимаешь, я чувствую, как вся моя гордость человека - представителя Земли - испаряется без остатка, и я, Роберт Полли, доктор физических наук, представляюсь сам себе ничтожным червем ... Надо что-то придумать, Анри! Пораскинуть умом! Что же сделать? Облучить их ультрафиолетовыми лучами, или рентгеновыми, или гамма-лучами?

Слова его подействовали на меня ободряюще. Всего месяц назад, когда мы убедились в безвыходности своего положения, я ломал себе голову над тем, как обнадежить своих товарищей, помочь им избавиться от чувства обреченности. А теперь? Они уже не думают о себе, о своей судьбе. Они горят желанием помочь этим больным туземцам, о существовании которых еще недавно не имели ни малейшего понятия. И я подумал, что настоящий человек при всех обстоятельствах,, остается человеком. Он всегда, даже рискуя своей жизнью, протянет руку помощи тому, кто нуждается в ней!