Алексей Борисов - Утро Земли

– А, это, – японка повертела в руках инструмент из нескольких высушенных стеблей, – Не-а, это флейта пана, слушай, – она выдала несколько трелей.

– Импровизируешь?

– Как? – не поняла она.

– Придумываешь?

– Да, да, придумываю. Твой конь?

– Угу. Твистером звать. Это значит смерч по-английски.

– Симпатичный какой. Почти чёрный. Настоящий ураган, когда скачет, да?

– Хочешь покататься?

– Нет, – покачала головой Хитодэ, – Боязно как-то.

– А ты в каком районе живёшь? Я раньше тебя не видел.

Она смущённо отвернулась. А может быть, ему показалось, и это не смущение. Что тогда?

– Послушай, Хито…, – Томас замялся.

– Сложно, да? Можешь звать меня Астра.

– Астра, я ни коим образом.

– Можешь не говорить, – Она резко поднялась на ноги, – Вижу, ты спокойный и рассудительный. Ну, мне пора. Может, как-нибудь увидимся.

Хитоде прошла по камню и скрылась за скалой. Она оставила Томасу только мокрые следы, да и те на глазах высыхали – с неба светило яркое, тёплое солнце. Томас собрался пойти за ней, посмотреть, куда она там подевалась, как вдруг снова раздались всплески. Из-за камней медленно выплыл небольшой плот, почти полностью погружённый в воду.

Хитодэ правила длинным веслом и медленно удалялась от берега.

– И всё же, где ты живёшь? – не унимался молодой человек.

– С тех пор как умерли родители, тут и живу, – Хитодэ смотрела на себе под ноги – на тихие волны.

– Где? – не понял парень.

Хитодэ кивнула на океан.

«Тысячу раз бред, – снова решил Томас, – Даже если представить, что поблизости есть её собственный необитаемый остров, всё равно – бред».

– Объясни, пожалуйста, – Томас был вынужден повысить голос, так как плот уже отплыл от берега, – Там же Флора!

Несколько лет назад её называли Липкой Заразой, но кто-то придумал – Флора и к новому имени быстро привыкли. Благодаря усилиям учёных Союза в полукилометре от побережья и в самой Австралии Флоры почти не было.

– Я её не боюсь, – рассмеялась в ответ Хитодэ и уплыла на своём плоту за поворот береговых скал.

Как Томас и обещал, он вернулся домой засветло. Отвёл Твистера в конюшню, почистил ему копыта, расчесал гриву. Через полчаса он дал коню сена – нельзя же кормить лошадей сразу после прогулки. Он закрывал дверь денника, когда услышал сзади шаги.

– Привет, Том!

Это была Оксана. Женщина, которая жила со своим мужем в соседнем крыле дома. Томаса не привык судить по старым меркам, принятым до Утра Смерти, но даже его немного смущали отношения между семьями. Старой жизни Томас почти не помнил. А в этой были другие законы, другая мораль.

– Здравствуй, – кивнул парень Оксане, – Как самочувствие?

Она опустила руку на живот и улыбнулась.

– Дерётся малыш.

– Здорово, – заметил Томас, – Боевой будет. Такой же боевой, как ты сама.

– Тогда уж боевая, – рассмеялась Оксана.

– Ага.

– Как погулял?

– Ты знаешь, отлично, – Томасу не терпелось поделиться с кем-нибудь о том, кого он встретил на побережье, но говорить о Хитодэ с Оксаной он почему-то не решился, – Погода просто замечательная, море – сказка. Мы с Твистером искупались у Белых дюн.

До того, как Оксана стала носить ребёнка, они частенько выезжали на побережье вместе. Оксана без долгих раздумий участвовала в самых рискованных предприятиях, будь то бешеные скачки на побережье или далёкие поездки вглубь континента. Мама и Руслан не одобряли этих приключений. Они были намного рассудительней Оксаны, а та вела себя, как беспечный подросток. Должно быть, поэтому Томасу было с ней особенно легко. Он пережил Утро Смерти, и война навсегда перечеркнула его детство. И он всем сердцем тосковал по приключениям, не омраченным тенью войны.

– Завидую тебе капельку, – вздохнула Оксана, – Мне ещё не скоро такие прогулки светят.

– Да брось ты, – отмахнулся Томас. Оксана была почти на десять лет старше Томаса, но они всегда говорили на «ты». Ведь если подумать, формально Томас старше неё почти на сто лет.

– Брось, не брось, в ближайшие месяцы мне верховая езда не светит.

В хозяйстве дома, поделенного на две семьи, держали пару ездовых животных: Твистера Томаса и пегую кобылка со смешным именем Ярмарка. Почему Иван, муж Оксаны так назвал её, для Томаса было загадкой. Таким же странностью было и то, что сам Иван не очень-то любил верховые прогулки. А вот присматривал и ухаживал за Ярмаркой усерднее и лучше, чем Томас за Твистером. Иван вообще был для Томаса человеком – загадкой, да и не только для Томаса.