Алексей Доронин - Утро новой эры(Черный день 3)

Алексей Доронин Утро новой эры

Книга 3.

Одиноко незрячее солнце смотрело на страны,

Где безумье и ужас от века застыли на всем,

Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,

Где клокочущей черною медью дышали вулканы.

Были сумерки мира.

Но на небе внезапно качнулась широкая тень,

И кометы, что мчались, как волки, свирепы и грубы,

И сшибались друг с другом, оскалив железные зубы,

Закружились, встревоженным воем приветствуя день.

Николай Гумилев

Интермедия 5. Панорама

Когда Эбрахаму Сильвербергу доложили о находке, он был в бешенстве. Но длился приступ иступленной ярости не больше пяти минут. Его психика стала инертной, и эмоции не держались долго; это же он замечал в последнее время за другими. К тому времени, когда нарушителя привели к нему, ярость капитана сменилась обычной апатией, а про желание первым делом встряхнуть недоумка как тряпичную куклу он и вовсе забыл.

Жалкий идиот. Естественно, этот Брешковиц не мог предполагать, что все, что он вытворял наедине, не оставалось тайной. Что священное privacy на борту грубо нарушалось. Никто из экипажа, кроме самого капитана и старшего помощника не знал, что во время переоборудования в Испании в каждой каюте была установлена скрытая камера. Изображение с них не отслеживалось в режиме реального времени (хотя первоначально для профилактики самоубийств и это делалось). Но при возникновении подозрений можно было просмотреть запись за любой из последних дней. А подозрения возникли.

Взять хотя бы тот остекленевший взгляд, с которым калифорниец часто приходил на мостик. Или тот случай, когда он ночью разговаривал сам с собой, будто беседуя по телефону с кем-то. Половину свободного от вахт времени он проводил в комнате отдыха, где смотрел старые комедии - с убранным до минимума звуком. Смеялся до слез, глядя на безмолвные выкрутасы Джима Кэрри или Майка Маерса, один в пустом зале.

Кого же этот долбанный Центр Национального Спасения прислал?

- Как это понимать? - только и спросил капитан, когда нарушителя режима усадили перед ним. Джон Ковальски, старший помощник, выполнявший на борту функции блюстителя закона - дюжий поляк - встал позади него, хотя вряд ли была необходимость. Вид у пойманного с поличным был спокойным, глаза не бегали. Роберт, казалось, ожидал этого со дня на день и давно смирился. Капитан не думал, что тот может схватить со стола ножницы и всадить ему в грудь.

Он потряс перед лицом Роберта Брешковица пакетиком с белым порошком.

- Вы, надеюсь, не будете отрицать, что это ваше?

- Это мое... сэр.

- Когда вы начали?

- Еще в Австралии. Каждый снимает боль, как может.

- В медпункте вам могли назначить антидепрессанты. А вы, похоже, нашли что-то посильнее, чем прозак. Знаете, хоть вы и гражданский специалист, я могу отдать вас под трибунал. Черт побери, согласно новым полномочиям я могу вышибить вам мозги сам. Понимаете?

Мерзавец кивнул. "Если вы считаете нужным", - говорил его взгляд. Он знал, что незаменим.

Хорошенький выбор. Доверить ядерное оружие неуравновешенному человеку или провалить задание. Этот гражданский, разрабатывавший программное обеспечение для крылатых ракет, ввиду чрезвычайных обстоятельств был зачислен в экипаж в качестве оружейника. Именно он должен был готовить полетное задание для ракет, которые поставят точку в этой долбанной войне.

Хотя в разрушенном мире он вряд ли мог сделать вещи еще хуже. Он мог угрожать прежде всего, тем, кто находился на борту. Но именно за них капитан отвечал, поэтому решил держать Брешковица под контролем каждую секунду.

- А это что? - он показал внешний жесткий диск, старую модель размером с сигаретную пачку: новые были не больше флэш-карты. Его нашли там же, где и героин - в нише, куда убиралась складная койка.

- Я думаю, вам стоит это посмотреть, сэр.

- Как будто у меня нет других дел. Так уж быть, я закрою глаза на ваши шалости. Если надо, я прикую вас к компьютеру, как галерного раба. Я хочу, чтобы каждая из них попала в цель, и мы, наконец, убрались из этой задницы. А до этого вы будете каждую секунду под надзором. Отправляйтесь спать. Завтра у вас будет трудный день.

- Джон, - обратился капитан к старшему помощнику, - Отведите его на гауптвахту. А эту дрянь сожгите.

Оставшись один, капитан тяжело опустился в свое кресло - единственное на судне, где экономия веса и пространства заставляла обходиться компактными складными стульчиками.