Алексей Борисов - Утро Земли

– Так близко зверь не подойдёт, – обнадёжил его Чарли и добавил, – А кроме нас людей тут нет.

Он замолчал и вскоре ровно задышал. Со стороны легко было подумать, что он спит, но Чарли не спал. Слух, до предела обострённый за годы страха и одиночества, пришёл на помощь любопытству, и Чарли перехватывал слова отдалённого спора.

Громче всех разговаривал Люк:

– Да только на морду посмотрите, на морду! Я говорю не про пятно, старик сказал, что парень с рождения меченый. Глаза, видел глаза? У них они такие же – добрые, доверчивые. Ты будто не видел?

Стэнли ответил ворчливо, невнятно.

– Я понимаю, на поле боя у всех глаза страшные. Ты разведчик, смотришь на них через линзы, да и я наблюдал. Ты-то должен был видеть.

– Согласен, есть что-то общее, но он – другой, – негромко и уверенно сказал лейтенант, – Посмотрим, как себя поведет. Пока он ничем не угрожает, а просто так пускать людей в расход я не люблю. Доведем до базы, сдадим, кому надо.

– Вот наведет на нас индусов, – буркнул недовольный боец.

– А ты заметил, как он чисто говорит, без акцента? – вставил Стэнли, точно хотел поддеть приятеля, – Зуб даю, он ни слова не знает на хинди. Как тогда он им продался, как договорился?

– Лучше нос дай, а не зуб. Если что, то и не жалко, – отшутился Люк, на этом спор и кончился.

Чарли тихо посмеялся про себя, и неожиданно легко, с тоской представил, как его пытают, да всё без толку. Он ведь и правда не говорит на языке индусов. По рассказу старика Индия и Пакистан одними из первых вступили в войну, и много лет потратили на постройку транспортов, на верфях южных штатов. Обезображенная, испепелённая страна гнала прочь жалкие горстки людей, накатывали вновь и вновь холода, эпидемии, голод. На двадцать третий год пол сотни судов покинули берег укрытой снегами, безлюдной Индии. Остались навсегда в потерянном и стёртом прошлом яркие джунгли, слоны, барельефы и руины древних храмов. Одна из первых цивилизаций Земли исчезла, и напоследок исторгла в неизвестность сто тысяч душ, готовых насмерть встать за право жить на земле, не заражённой продуктами распада. Имел ли Чарли право судить беженцев из-за экватора? Вольны ли жители его родной страны в своём желании оставить себе то немногое, что ещё не растрачено?

Может ли вопрос нивелировать вопрос, и как безошибочно понять, чья-то правда правдивей? В душе у Чарли было горько от бессилия, и он не знал, как поступить, чем расшатать войну внутри себя, какую выбрать сторону. Если бы он понял что-то важное, смог определить для себя, тогда имело смысл пытаться как-то действовать. «Ты всю жизнь провёл вдали от людей, теперь ждёшь от них милости, если ничего для них не сделал, прожил всю жизнь только ради себя? Ты искал смысла жизни? Ты знаешь многое, но все твои знания взяты из книг. Вот и настало время применить их на практике. Остановить войну, начатую двадцать три года назад, спасти людей, готовых перебить друг друга».

Чарли далеко умчался в мечтах и задумках, но скоро сам себя одёрнул: а что он действительно может? Он просто начитанный ребенок, который так и не стал взрослым.

Ночная темень загустилась, плотно задышала тихими, неровными звукам, неслышными днём и при свете. Было грустно и страшно засыпать одному, в тишине, когда никто не почитает на ночь сказку. Душа скулила и алкала чего-то далёкого и светлого, жёлтого, зелёного и солнечно тёплого. На тонкой грани сна мелькнула тихая улыбка, и Чарли оторвался сознанием от внешнего мира.

Что-то коснулось одежды, тряхнуло и вернуло Чарли к реальности.

– Эй, малыш, ты жив, ты в порядке? – голос Арнольда выдал испуг.

– И тогда девочка Дороти, – по инерции шепотом закончил Чарли, вздрогнул, замигал на старика от удивления, – Что?

– Наверное, показалось. Ты, вроде бормотал себе во сне, я подумал – вдруг тебе плохо, ты бредишь, надо бы разбудить.

Чарли невесело засмеялся.

– Никто мне сказок на ночь не читает, а я люблю сказки. Ты любишь сказки? Я воображаю, будто мне их мама читает, слышу внутри её голос. Ты разве так не делаешь?

– Н-нет, – растерялся Арнольд, – А как же ты читаешь? Тут темно, и у тебя нет книги.

– Я читал по книгам много раз, и помню наизусть. Хочешь, я тебе почитаю?

Старик надолго замолчал, а человек с пятном сидел и терпеливо ждал ответа.

– И да, и нет, – Арнольд с трудом разобрал свои чувства, но разум взял над ними верх, – Помнишь, я говорил, что не стоит вести себя так, словно ты ребенок?

– Сообразил, – кивнул ему Чарли, – Чтение сказок вслух это один из видов детского поведения.