Джоан Виндж - Пешка

Я посмотрел в окно, выметая из мозга образ Страйгера. И вдруг понял, на какую вершину я попал. У меня закружилась голова, и мне пришлось закрыть глаза. Крепко схватившись за край сиденья, я ждал, пока комната перестанет вращаться. Кушетка была покрыта чем-то, что на ощупь и по запаху напоминало кожу. Я провел по ней ладонью…

— …Если это обеспечит ему дополнительную поддержку, у нас будут неприятности, — говорил Испланески. — Большинство членов Конгресса уже высказалось за дерегуляцию. Но, конечно, ясно, что вы — лучшая кандидатура. Страйгер абсолютно не подготовлен к этой должности. Он даже не кибернетизирован — считает, что это неестественно, против Божьей воли.

— Да, вот именно: Божьей воли, — Элнер откинулась к кресле, положив голову на высокую спинку и глядя в потолок. — Страйгер на самом деле верит, что Бог на его стороне. Вы знаете, что я всегда пыталась придерживаться Божьих заповедей, насколько я их понимаю. Но иногда я не могу удержаться от любопытства… Я думаю о предстоящих дебатах днем и ночью. Я засыпаю с мыслями об этом и просыпаюсь, споря сама с собой.

— Поверьте, я понимаю ваши чувства, — неугомонный Испланески потянулся к бару. — Если командиры начнут применять пентриптин на своих гражданах…

— Вы можете потерять работу, — сказал я.

ФТУ сдает внаем рабочую силу для любых работ — где только командирам требуются дополнительные рабочие руки, а вернее, куски мяса. Обычно контрактники выполняют то, что нормальные граждане делать не будут. Управление использует каторжников и в своих собственных операциях, например в шахтах, где они добывают телхассиум на осколке взорвавшейся звезды по имени Синдер, что находится в Колониях Рака.

Элнер с Испланески странно на меня посмотрели.

— Ну, это не совсем то, что меня тревожит, — заметил Испланески, все еще оставаясь добродушно настроенным. — Меня заботит то же, что и леди. Я контролирую Агентство Труда, а его деятельность затрагивает жизнь огромного количества людей, которые входят в так называемую группу риска, ибо они скорее других могут оказаться в опасности из-за злоупотреблений корпораций в использовании наркотиков. Я верю, что человеческое достоинство и свобода выбора стоят того, чтобы за них бороться; что права личности должно защищать и отстаивать любой ценой. Я не хочу, чтобы с людьми, находящимися под моим надзором, плохо обращались, а они даже не имели бы права опротестовать это.

— Вы хотите, чтобы ваши рабы имели свободу и право есть всю ту грязь, которой кое-кому нравится их кормить, но облегчать им прием пищи с помощью наркотиков вам не по нутру? — спросил я. — Пока кто-то платит вам за их время…

Улыбка с лица Испланески исчезла:

— Нет, не так. Я работаю на ФТУ, потому что агентство существует как вполне жизнеспособная, гуманная альтернатива: индивидуумы, которым не удалось получить право на жительство и постоянное гражданство в корпорациях, имеют возможность обратиться к нам. Это дает им стартовый толчок, как бы второй шанс. Полезная тренировка для будущей жизни. «Контрактный Труд строит миры». — Испланески указал на эмблему, налепленную на стене позади его кресла.

Я смотрел на Испланески в упор. Он, должно быть, самый совершенный лицемер и ханжа, которого я когда-либо видел в жизни. Или патологический лжец, потому что его мысли вполне соответствовали его словам.

— С вами все в порядке? — участливо осведомился Испланески.

— Сколько рабов вы ободрали, чтобы обтянуть кожей эту кушетку? — выговорил я.

— Ради всех святых! — пробормотал он, — Вы — анархист, сын мой, или просто пиво ударило вам в голову?

Я расстегнул браслет, снял его, поднял руку так, чтобы он увидел широкую полосу белесой паутины шрамов вокруг моего запястья. Испланески не знал, что это такое.

— Мне случалось работать на вас, — сказал я.

Он поднял брови.

— Ну, вы, похоже, прошли через эти испытания, не потеряв своего скальпа, — ледяным тоном парировал Испланески.

Я потянулся было рукой за спину, чтобы задрать рубашку и показать этому ублюдку… Но тут отчаянная злость Элнер вцепилась колючкой в мой мозг. По ее глазам я понял, что она мне не верит.

— Мадам, я…

— Да, конечно, вы можете идти, — Элнер махнула рукой, отсылая меня. — Возвращайтесь в офис, я поговорю с вами там.

Слова прозвучали угрозой. Я никогда не слышал такого от Элнер. Да, она будет говорить, но не станет слушать. Элнер бормотала какие-то извинения Испланески, что-то вроде «он не вполне здоров».