Джоан Виндж: Водопад грез

Возможно, так это и есть: в этом мире человек не работает на корпорацию — он живет для нее. Они называют это кейретсу, семья, докосмический термин, который впоследствии стал межнациональным, затем всепланетным и, наконец, межзвездным. Он будет существовать, покуда существуют корпорации, так как абсолютно верно описывает, как они крадут души.

Корпорация, предлагающая работу, не только будущая карьера человека. Это его наследие, его родина вне пространства и времени. В корпорации он становится клеткой нервной системы, ее мегабытия. Если человек удачлив и держит хвост пистолетом, он останется ею до смерти. А может быть и после.

Я взглянул на руки. Моя правая ладонь лежала на запястье левой руки, ощущая браслет с лентой данных, подтверждая мою реальность. Без такого браслета с идентификационным кодом ты не существуешь в этом мире. Несколько лет назад у меня его не было.

Семнадцать лет единственным моим идентификатором оставались шрамы. Шрамы от побоев, шрамы от порезов. Долгие годы у меня был искривленный, почти неподвижный большой палец, оставшийся изуродованным с той ночи, когда я залез в сумочку к неверно выбранной жертве. Браслет прикрывал шрам на запястье, где совсем не так давно было вживлено рабское клеймо каторжника. На моем теле много шрамов. Не думаю, что у кого-нибудь их больше.

Всю жизнь провел я на улицах мусорной кучи, которую люди называли Старым городом. Но моей жизни суждено было измениться. И одной из первых истин, которые мне пришлось постичь тогда, стало убеждение: если тебя замечают, то первым делом видят, что ты раздет.

— Это джентльмен Кенсо, возглавляющий наше правление. — Протс кивнул Кенсо, одному из боссов Тау, министру пищевой промышленности. Он выглядел как человек, никогда не забывающий о еде и не упускающий возможности плюнуть в протянутую руку. — А это леди Гиотис Бинта, представляющая правление Дракона, — перебил мои мысли Протс. — Она интересуется вашей работой.

Мои мысли потекли дальше. Дракон являл собой высокий уровень силы и влияния. Он владел Тау. Он контролировал все ресурсы этой планеты и, частично, сотен других. Он был суперкейретсу: Тау Биотех представлял собой лишь одно из звеньев синдиката, один из сотен пальцев, которые Дракон запустил в сотню различных лакомых кусков. Семья Дракона. Члены синдиката обменивались между собой товарами и услугами, поддерживали друг друга, искали то, что может заинтересовать кого-то из них, как положено в семье. Кейретсу также значит доверие… А сегодня Дракон не доверял Тау.

Правление Тау привлекло нежелательное внимание Федерального транспортного управления — ФТУ. Корпорации были автономными организациями, но большинство из них для черной работы использовало на договорной основе рабочих, поставляемых Агентством контрактного труда, принадлежавшим ФТУ. Контрактный труд находил людей, готовых выполнять работу, которой не стали бы заниматься собственные граждане корпораций. И если права рабочих грубо нарушались, Управление вступалось за них. ФТУ контролировало межзвездные коммуникации, и ни одна корпорация не хотела почувствовать на себе его санкции. Но я знал из собственного опыта, что участь рабочих вовсе не была главной заботой ФТУ. Главной его заботой были сила и власть. Управление постоянно изобретало новые средства для достижения этой цели в бесконечной борьбе с корпорациями. Его политикой была война с тщательно спрятанным оружием.

Я не знал, кто донес ФТУ на Тау. Вероятно, конкурирующая корпорация. Я знал только, что ксеноархеологическая экспедиция, к которой я принадлежал, появилась здесь благодаря реформам Тау, целью которых стала демонстрация просвещенного правления. Мы прибыли сюда за счет Тау для изучения облачных китов и рифов — живописных образований, буквально рассыпанных по планете. Члены правления Тау не жалели средств, чтобы убедить ФТУ в том, что они чисты или хотя бы уже прикрыли свои грехи — утверждение, которое могло бы показаться шуткой, насколько я знал политику корпораций, но совсем не забавной.

Это было так же ясно, как ясны были надежды Протса на то, что каждый член нашей экспедиции встанет на защиту Тау. «Скажи что-нибудь», — умоляли его глаза, и я прочитал бы то же самое в его мыслях, если бы мог.

Я огляделся. Гидранов в толпе уже не было видно. Взглянув леди в глаза, я пробормотал:

— Рад познакомиться.

Мне пришлось заставить себя вспомнить, что я уже встречал членов правления. Я был когда-то телохранителем одной леди, и это вселило в меня уверенность, что единственной разницей между высокопоставленными особами синдиката и подонками из Старого города является то, что первые верят лжи, которую произносят.