Николай Переяслов - Достучаться до звёзд

— Хочу Господу служить! Душу спасти, силу духа проверить в испытаниях! — выпалил на одном дыхании смертный.

— А сюда-то зачем пришёл? То есть во тьму, холод и глубину подземельную?

— Испытание такое… выбора другого не было… — пожал плечами Послушник.

— Господь наверху. Он — Свет. Какой чёрт тебя дёрнул в землю лезть? Во тьму первородную? — поёжившись, спросило Существо.

— Испытать себя, дьявола изгнать из мыслей своих!

— Ты пришёл к Нему, чтобы изгнать Его? Ты сам-то понимаешь, что лепечешь? — усмехнулся собеседник.

— Кто ты? Зачем я тебе? Господи, спаси и сохрани душу мою! Не дай погибнуть! Аааа… Не надо! Не убивай! Не забирай душу мою! Не лишай тело души моей бессмертной!.. — мелко трясясь, снова истово залепетал Послушник. Наконец поняв, что причитания не оказывают абсолютно никакого эффекта на Рогатого, который даже не моргал, Послушник замолчал и воззрился на него.

— …Кто я-то? Я страх твой и братьев твоих, которые больны на всю голову, потому и придумали мне такое яркое обличье! В зеркало на себя смотреть противно! Я представляю, каково тебе сейчас.

— То есть ты — не дьявол-искуситель?

— Ещё какой, самый что ни на есть, весьма материальный, кстати, хочешь проверить?

— Подожди!!! Не надо!! Я не это хотел спросить! Не убивай! Господи, помилуй!..

— …Пошутил я… — мрачно поморщился Рогатый.

— Откуда ты? — с надеждой вопросил Послушник.

— Живу я здесь. Раньше меня материально не было, но вас здесь столько перебывало, вы меня «накачали» таким количеством своих диких эмоций и страхов, что я даже и в материальном виде проявился… Вот и ты отдал изрядную долю жизни своей, боясь меня и вереща молитвы.

— Я умру? — снова взвопил Послушник.

— Дурацкий вопрос, естественно, все люди смертны, рано или поздно, но обязательно.

— Когда я умру?

— Ээээ, этот вопрос не в моей компетенции.

— Как я умру?

— Тебе не кажется, что слишком много вопросов к Тьме у готового отдаться в услужение Свету? — загрохотал во тьме голос, и эхо многократно отозвалось ему.

— Извини… те… — втянув голову в плечи, промямлил Послушник.

— Вот и славненько… — убрав звуковые эффекты, белозубо улыбнулся Дьявол, причём длина его клыков уменьшилась минимум втрое. — Как угораздило тебя здесь оказаться? Ты ведь раньше презирал физическую немощь людей, поэтому даже спортом занимался и радость от него испытывал?

Послушник вздрогнул от вопроса, зажмурился и, сжав зубы, начал мять свои пальцы.

— Тело немощно, а ты знаешь, что Иисус сказал…

— Я-то знаю! — оборвал его Дьявол. — Хотя братья твои в страхе на вопросы мои и не отвечали, а всё песни пели заученные… Ты вопрос-то понял, который я задал? Или, может, уже забыл, молитву начав петь?

— …Господь…

— Не приплетай Бога! Сам отвечай за себя! Это твой был выбор?.. — рявкнул Красный, и в глазах у него вспыхнули языки пламени.

— Чудо снизошло. Я увидел Свет и понял, что должен Богу служить! — затараторил Послушник.

— Так… ещё один спасённый чудесным образом…

Дальше не продолжай: всё как у всех — стряслась беда-огорчение и ты вместо её решения — к Богу передом, а к проблеме — задом, и только пятки засверкали, а проблема как догонит, да как по заднице стукнет… а потом ещё и ещё, а ты её подальше, а она к тебе на голову села и так далее… а потом расчудесное чудо избавления от проблемы снизошло, но проблема-то не решилась…

Послушник пришибленно молчал, услышав вполне разумное объяснение прихода многих ко Всевышнему. Но пришибленность продолжалась недолго: «Сладкими речами да введёт он меня во грех…» — вспыхнуло в мозгу слышанное на проповедях.

— И что с тобой делать, спрашивается? — сбив с оппонента геройско-религиозный порыв, усмехнулся Дьявол.

— Отпусти меня! — процедил Послушник, выпрямляя сгорбленную спину и вновь загоняя себя в понравившийся геройский религиозный раж.

— Ты свободен, Герой! — улыбнулся Дьявол. — Ты — по-настоящему смел, если просишь меня о свободе сейчас, но есть несколько маленьких проблем: первая — я не уйду отсюда, тут мой дом родной, я здесь родился и тут моя Родина; вторая — я бессмертен, не нуждаюсь в сне, пище и материальных вещах, то есть запугать и подкупить меня не получится никак; третья — твоя свобода ограничена толстыми, мокрыми и холодными четырьмя стенами, потолком, полом и моим преприятнейшим обществом; четвёртая — братья твои имеют чёткие указания не выпускать тебя до срока, поэтому тебе тут сидеть ещё долго…