Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Прощай матрос, — бросил уже на выходе Савомото.

Павел ответить не успел, а сапёры уже гремели ботинками по лестнице. Через несколько минут он смотрел в прицел, как они, укрываясь, ползли, расставляя мины-ловушки. А в дали улицы, километрах в двух, снова появились американские бронетранспортёры. Впереди шла тяжёлая машина с ковшом и не спеша, опасаясь засад, разгребала завалы. Пехоты почти не видно — умело прикрывается за техникой. Снова низко, вдоль улицы, как бешенные промчались вертолёты, не стреляя, психологически давя шумом винтов.

Для прицельной стрельбы было ещё далеко, и Павел, едва высунувшись из своей позиции, лишь наблюдал в снятый с винтовки оптический прицел.

Унтер-офицер появился сзади почти внезапно. Следом заскочил ещё солдат с рацией и планшетом.

— Спишь матрос, врага не видишь? — Прошипел унтер, — бери винтовку.

От неожиданности Павел дёрнулся, но повернувшись, хотел вскочить:

— Далеко ещё….

— Лежи, — коротко бросил унтер, протягивая бинокль, — посмотри правее — увидишь. Красноватое здание.

Унтер пристроился за спиной у Павла и почему-то полушепотом отдавал какие-то распоряжения солдату.

Пашка, взяв бинокль, заметил на плоской крыше, указанного унтером дома, засевшие фигурки с длинными винтовками. Он сразу определил мощное дальнобойное оружие, но расстояние до неприятеля было слишком большим для удачной стрельбы, о чём он сразу доложил.

Дом был не самый высокий, противнику стратегически предпочтительнее было бы засесть на соседней многоэтажке. Пошарив правее и ниже, он сразу разглядел семенящих друг за другом, пригибающихся пехотинцев в зелёном пятнистом камуфляже. Цепочка американских солдат двигалась параллельно широкой улице, приближаясь к высотке. Американцев было немного, человек двадцать, все под завязку обвешаны оружием.

— Рукугун Дзюн'и-доно, правее градусов на пятнадцать, — доложил он, протягивая бинокль.

Сам снова взялся за свою оптику. Он намерено употребил суффикс „доно“ и реакция унтера была ожидаемой — тот самодовольно улыбнулся.

Снова стал накрапывать мелкий дождь, иногда порывы ветра умудрялись забрасывать капли в открытое окно, попадая на линзы бинокля. Унтер, подсунувшись ближе к окну, чертыхаясь, раз за разом протирал их платком.

— Ещё раз, цель? — Спросил он, — я их потерял.

— У кустарника, — после небольшой паузы подсказал Павел.

Американцы, укрытые за негустыми зелёными насаждениями и разбитыми автомобилями, вдруг выныривают уже достаточно близко. До них было метров шестьсот — Павел вытянул вперёд ствол винтовки.

— Огня не открывать, пока не скажу, — вполголоса приказал командир, — они направляются к тому высокому зданию. Главный вход мы заминировали, несколько мин на лестницах, на крыше два пулемётчика ждут сигнала к атаке.

Можно было уже без бинокля разобрать отдельные фигуры американцев. У всех за плечами автоматы, пара с длинными снайперскими винтовками, у трёх за спиной тубусы гранатомётов. Двое отстали, выставив оружие, осматриваются по флангам. Впереди в очках, высокий, худой, даже в своём мешковатом камуфляже, поднял руку — все остановились. Сзади небольшого роста, с ранцем за спиной, лицо закрывают крупные (непростые!) очки, осматривается.

— Прячься! — Командует унтер.

Высунувшись через минуту, они обнаружили, что американцы не пошли в парадный подъезд, а обошли здание с торца и скрылись за углом. Лишь двое замыкающих были ещё в поле зрения, прикрывая основную группу. Унтер выругался.

— Витрина… магазин напротив, — подсказал наблюдательный Пашка.

Конечно, в городе многие здания стояли, таращась пустыми глазницами выбитых окон, но в основном стёкла осыпались с нижних этажей. Как уцелела большущая стеклянная витрина в непосредственной зоне боевых действий — это было вообще удивительно. В её почти зеркальной поверхности прекрасно отражалось, как американцы, подсаживая друг друга, запрыгивали в выбитое окно.

— Обхитрили нас, они могут застать пулемётчиков врасплох, сможешь достать хотя бы тех двух.

„Одного точно“, — подумал Павел, но ничего не сказал, замер, тщательно прицеливаясь.

Выстрел! В замкнутом помещении хлопок выстрела, прозвучал чуть громче, ударив по ушам. А американцы, видимо, осматривая нижний этаж здания, всё же напоролись на мину. Фугас был достаточно мощным — ударом вышибло большую главную дверь, посыпались осколки стекла, полыхнуло пламя, и только потом повалил белый как вата дым. Из здания тут же послышалась приглушённая беспорядочная стрельба. Солдат, в которого метил Пашка, дёрнулся от близкого взрыва, и пуля прошла мимо. Однако вместо того, что бы укрыться, эти двое замерли на полусогнутых ногах, озираясь. Вторая пуля вошла точно под подбородок пехотинцу, тот схватившись за покрасневшую шею, тяжело задом опустился на асфальт. Второй метнулся к нему и Павел снова промазал — нет, пуля попала, но в бронежилет, видимо в бок, потому что американца от удара развернуло, как фигуриста на коньках, и он продолжил свой бег, только уже в другую сторону — в укрытие, разумно отказавшись от первоначального замысла.