Майк Резник: По следу единорога (Сказание наших ночей)

- Вы же понимаете, про чего я. К вам завсегда высказывают претензии насчет квартплаты, швыряния бумажных стаканчиков с окна и шаромыжников-клиентов, что шастают через вестибюль.

- Я клиентов не выбираю. Это они выбирают меня.

- Мы уходим с темы, - заметил Иезекииль. - Вы завсегда ко мне славно относились, завсегда соглашались составить мне компанию и пропустить рюмашку-другую, вы единственный, кто не кличет меня Зеком, хотя я всех просил так на меня не говорить... и мне не по нутру глядеть, как вас вышвырнут за такую ерундовину, как табличка на двери.

- Вот погоди, пока администрация достанет свою почту в следующий понедельник и не обнаружит там моего чека, - угрюмо усмехнулся Мэллори. - Тогда она о двери и думать забудет, уж это я тебе гарантирую.

- Я знаю парня, что покрасит ее всего за двадцатку, - не унимался Иезекииль. - За двадцать пять, ежели хотите надпись золотом.

- Дверь - часть здания, - проронил Мэллори, задумчиво воззрившись на рдеющий кончик сигареты. - За нее должна платить администрация.

- Это нынешняя-то? - хмыкнул старик. - Смеетесь, мистер Мэллори?

- А почему бы и нет? Какого ж еще беса я плачу им квартплату?

- Квартплату вы как раз не платите, - заметил Иезекииль.

- Ну, а если бы платил, так за что?

- Кабы я знал! - развел руками старик.

- Вот и я в толк не возьму. Пожалуй, и не стану платить. - Мэллори повернулся к двери. - Кроме того, мне она вроде как нравится как раз в таком виде.

- С напрочь исчерканным именем мистера Фаллико? - уточнил Иезекииль, критически разглядывая дверь.

- Этот сукин сын удрал в Калифорнию с моей женушкой, так ведь?

- Я понимаю, что это не моего ума дело, мистер Мэллори, но вы ж возникали насчет них обоих почитай что пять лет. Вам бы радоваться, что вы от них отделались.

- Это дело принципа! - огрызнулся Мэллори. - Ник Фаллико загребает в Голливуде две тысячи долларов в неделю в качестве консультанта какого-то детективного телесериала, а я торчу здесь с его затрапезными клиентами и месячным запасом грязного белья!

- Вы что, ни разу не стирали с ейного отъезда?

- Я не умею включать стиральную машину, - смущенно поерзал Мэллори. - Кроме того, на прошлой неделе ее забрали за неуплату кредита. - Бросив взгляд на старика, он добавил резким тоном: - Я ведь не сам влез по уши в долги, у меня была масса помощников. - Он закурил новую сигарету. - Да сверх того этот дважды ублюдок утащил мои тапочки.

- Тапочки, мистер Мэллори?

Тот кивнул.

- Махнуть Дорин на бутылку доброго бурбона - сделка честная, но эти тапочки дороги мне как память. Я не разлучался с ними четырнадцать лет. - Он помолчал. - Чертовски дольше, чем с Дорин.

- Вы могли б купить другую пару.

- Я только-только успел их разносить.

- Погодите-ка, дайте сообразить, - сдвинул брови Иезекииль. - Вы четырнадцать лет носили тапочки, которые жмут?

- Двенадцать, - уточнил Мэллори. - Последние пару лет они стали мне впору.

- Почему?

- Потому что Дорин ни разу не подметала пол за все те годы, что я прожил с ней.

- Я про то, почему вы не пошли да не обзавелись парой тапочков, которые вам впору?

Мэллори поглядел на старика долгим взглядом, тяжко вздохнул и поморщился.

- Знаешь ли, я терпеть не могу, когда мне задают подобные вопросы.

Иезекииль рассмеялся.

- Ну, в общем, мне подумалось, что лучше дать вам знать, когда начнутся жалобы насчет двери.

- А почему бы тебе самому ее не перекрасить? В конце концов, ты все-таки уборщик.

- Я работник санитарной службы, - уточнил старик.

- Какая разница?

- Центов тридцать в час или около того. И дверей не крашу. Дьявол, да у меня со старости руки-ноги уже так закостенели, что едва хватает сил таскать швабру по коридору!

- Десять долларов, - предложил Мэллори.

- Двадцать.

- За двадцать я могу нанять твоего приятеля.

- Верно, - признал Иезекииль, - зато он понаделает ошибок в словах.

- Тогда с какой же стати ты его рекомендуешь?

- Он аккуратный и нуждается в работе.

- Ага, - иронично усмехнулся Мэллори, - проницательность детектива подсказывает мне, что рисовальщик вывесок, не знающий правописания, должен хвататься за любую работу, которую ему предложат.

- Пятнадцать, - пошел на уступку Иезекииль.

- Двенадцать, и сможешь посмотреть все грязные фотки, которые я сделаю во время следующего расследования по бракоразводному делу.

- По рукам! - воскликнул старик. - Давайте скрепим сделку глоточком спиртного.