Анна Ринонаполи - Бандагал

Он хочет уйти, но Патрене хватает его за руку.

- Откуда тебе все известно?

- Я здесь уже двадцать лет, а главное - умею шевелить мозгами. Пораскиньте и вы умом, и тогда вам станет ясно, что с правительствой лучше всего договориться похорошему.

И он уходит с невозмутимым видом.

"А этот гномик прав, с правительством лучше не ссориться. Пожалуй, стоит позвонить в полицию насчет туземцев".

Полицейский комиссар говорил с ним не самым любезным тоном. Среди задержанных - племянник одного из главных кали, а это может вызвать нежелательные осложнения. Оказывается, он, Патрене, еще и виноват, что вовремя не заявил обо всем. Арестованных уже освободили, а вот с ним эти фараоны обошлись не слишком вежливо. Акции "Новой Италии" падают, и его явно перестают бояться.

Тем временем Бенедетто пытается убедить Торболи, чтобы тот помог освободить туземцев.

- Неужели вы верите этой басне про галактическую банду?

- Басням я не верю. Но я сам слышал шаги и видел, как отворилась дверь.

- Мы все трое были немного навеселе. И потом, я дверь не закрывал, Патрене тоже. Может, вы закрыли?

- Нет. Но три ребра мне кто-то сломал.

- Наверно, вы ударились о стол. Во всяком случае, несиане тут ни при чем. Если какие-нибудь документы и пропали, вы сами прекрасно знаете, кто в этом заинтересован. Как бы то ни было, вы поставили правительство в затруднительное положение, а оно шутить не любит.

"Этот карлик хочет столкнуть меня с Патрене. Нет, милейший, ничего у тебя не выйдет", - подумал Торболи, когда Торторелли ушел.

Удостоверившись, что тот спустился в свой полуподвал, он отправился на поиски шефа и нашел его во дворе. Патрене стоял у горки кирпичей и что-то кричал рабочим-туземцам. Ловко лавируя между обломками кирпичей, Торболи пробрался к нему.

- Торторелли настаивает на освобождении арестованных.

- Уже сделано.

- Чудесно. Значит, теперь здесь он командует.

- Полицейский комиссар сам распорядился их выпустить.

- Ну, что ж. Остается только поздравить Торторелли с успехом. Теперь все ясно. Он - агент правительства. Нам нужно срочно подумать, как с ним бороться.

- Почему ты все время говоришь .во множественном числе: нам, нам? Хватило же у тебя совести украсть документы у своего друга. Да, да, друга, ведь я тебя, можно сказать, из грязи вытащил!

- О чем ты? Это все работа проклятого Торторелли. Неужели ты ему поверил?

- Каким образом он мог выкрасть документы? Если только он не робот, подосланный правительством...

- Какой еще робот? Не мели чепухи. Робот, который спит с Кьяри. Тут не может быть никаких сомнений - он правительственный агент. Нужно прижать его к стене. Либо мы сговоримся, либо...

У ворот в терракотовых вазах стоят цветы. Нет ни записки, ни визитной карточки. Бенедетто любуется красками широких бархатистых лепестков. Затем открывает ворота и осторожно, одну за другой, вносит вазы во внутренний дворик. Конечно, это Неена. А ведь к освобождению Стильмара он непричастен. Подарок за добрые намерения. "Надо бы и мне завести садик, посадить цветы. Это успокаивает нервы лучше всяких таблеток", - думает он, входя в дом.

Элиспринт Патрене опускается у самых ворот. Он и Торболи с удивлением смотрят на вазы с цветами.

- Похоже, их только что принесли. Этот негодяй себе ни в чем не отказывает.

- Просто он сбросил маску, - отвечает Торболи и нажимает на кнопку звонка. На пороге появляется Торторелли.

- Какая честь для меня. - Он вежливо кланяется. - Осторожнее, тут стертые ступеньки. Дом большой, но я пользуюсь лишь тремя комнатами.

- Где вы достали такие красивые цветы? - спрашивает Патрене.

- Купил у туземцев. Моя бедная мама мечтала разводить цветы, и вот я...

- Где ваша знаменитая кухня? - перебивает его Торболи.

- Боюсь, вы разочаруетесь, - отвечает Бенедетто. - Лет двадцать назад такие кухни даже в фильмах не показывали, а теперь... Смотрите сами. - Он распахнул дверь. - Старая .рухлядь. Вчера она мне такое жаркое приготовила, что я чуть не подавился. Придется ее продать. Я, признаться, люблю вкусно поесть и потому вынужден теперь готовить сам. Хотите мороженого? Это мое фирменное блюдо.

Он снова говорит елейным тоном. Оба гостя положительно не знают, как себя вести с этим дьявольски хитрым гномиком.

- Почему же вы не садитесь? Нет, лучше пройти в гостиную. Там уютнее.

В двух шагах от двери Патрене останавливается и восклицает в сильнейшем изумлении:

- Старинная мебель! Моя жена обожает старину. Мы непременно приедем с ней сюда в другой раз... Когда она прилетит с Земли.