Джон Робертс - Дикая орда

У входа в огороженный участок было устроено два загона для лошадей. Еще киммериец и Мансур заметили близ вала группу воинов в туранских одеждах. Солдаты пытались подстрелить диких гусей - птицы с началом лета перелетали на север, гусиный клин как раз появился в небе.

- Что это за место? - спросил Мансур.

- Могильники, - ответил Конан. - Здесь покоятся великие вожди былых времен. Подумай, сколько нужно труда, чтобы соорудить эдакое!

- Какой народ хоронит здесь своих мертвых?

- На многих курганах - гирканийские знаки. Должно быть, здесь лежат степные каганы.

- Но что здесь делает Хондемир? - удивился Мансур. - И зачем эти туранцы? Я погляжу, что между двумя отрядами особой любви не наблюдается. Красные Орлы разбили свой лагерь так далеко от туранцев, как только могли.

- Трудно сказать, - отозвался Конан. - Смотри-ка лучше, где разбил себе палатку этот маг... Вдалеке от всех. Судя по всему, он замышляет какое-то нешуточное колдовство. Ведь это такое - я говорил тебе - колдовское место. А туранцы... Хондемир участвовал в заговоре против Ездигерда. Может быть, туранцы - союзники чародея.

- Откуда ты все это знаешь? - удивился Мансур. - И как мы узнаем, где они прячут Ишкалу?

- Сегодня вечером, попозже, - сказал Конан. - Я проберусь в лагерь и выясню все, что надо.

Мансур посмотрел на варвара, открыв от изумления рот: - Прокрасться в лагерь? Здесь же две тысячи воинов, и все охраняют колдуна и Ишкалу. Да ты и впрямь бесстрашный! Мне придется идти с тобой, а то Ишкала подумает, что я уступаю тебе в храбрости.

- Мансур! - нахмурился Конан. - Две тысячи воинов - это не шутка, не говоря уж о таком могучем колдуне, как Хондемир. Но есть одна мысль, которая внушает мне гораздо больший страх.

- Что может испугать такого героя, как ты? - спросил Мансур.

- Я боюсь, что мне придется еще одну ночь напролет слушать твои стихи.

ГЛАВА 13

За день осадная башня поднялась выше городских стен. Отряды специально отобранных рабов трудились под палящими лучами солнца; но вот зазвенел медный гонг, и сверху обрушился град метательных снарядов. Для зашиты строителей были подготовлены особые укрытия из кожи и других материалов, но вскоре эти жалкие сооружения превратились в ничто под непрерывным потоком камней, дротиков и стрел. Рабы так и полегли на месте - кто прямо на землю, кто в щебень, использовавшийся при строительстве как наполнитель между каменными глыбами. Стоял знойный день, и запах трупов мгновенно распространялся и в городе, и в лагере гирканийцев.

Бартатуя смотрел на происходящее с удовлетворением. Работы идут в точности по плану кхитайского инженера, и убыль рабов - в пределах намеченного. Если так пойдет, их должно хватить до конца строительства.

У него на глазах упавший с башни дротик сбил с ног раба. Покалеченный человек упал на груду тел, а на его место надзиратель, с головы до ног закованный в латы, сразу же поставил другого. Такие надзиратели со всех сторон окружали башню, и кроме доспехов их защищали широкие прямоугольные щиты, изготовленные рабами.

У основания башни стояло несколько конников - их целью было отстреливать рабов, которые попытаются сбежать со строительства. Эти воины сидели в седлах с натянутыми луками, жадно оглядывая местность. Выстрел по беглецу был желанным развлечением в скуке осадных будней.

- Не по душе мне такая война, - сказал вождь, сидевший на коне рядом с Бартатуей. Его смуглое, косоглазое лицо было изборождено шрамами. - Когда человек не может ездить верхом и стрелять по врагу, он не чувствует, что его предки рядом с ним. Так воевать, - он презрительно указал рукой на осадную башню, - это все равно что пахать землю!

- Но если мы хотим вести большие войны, - ответил Бартатуя, - придется и этому выучиться. Ничего! Вот когда возьмем этот город и поживимся всем, что там есть, - наши воины забудут, как скучали, осаждая его. В этом городе, - он указал на стены Согарии, - сокровищ побольше, чем все наши люди могут вообразить. Золото и жемчуг, шелка и пряности, и прекрасные женщины все для тех, кто силен и смел, - иди и бери! Почему всем этим должны владеть городские заморыши, если у нас вдоволь сил, чтобы взять это?

На суровом липе второго вождя расцвела широкая улыбка. Вот такие речи гирканийцы понимали!

- Ага, каган, уж когда все это будет в наших руках, всю скуку как рукой снимет, это точно! И все же - принюхайся, какой запашок идет от башни, да и из города тоже? Это запах смерти. Если чума начнется в городе - это не наша забота, а если у нас в лагере? В открытой степи, где воздух и вода чистые, нам такие вещи не страшны. А здесь, среди этой вони, мы за половину луны потеряем половину наших людей!