Дэвид Герролд - Сезон бойни

Однако нам знакомы яйца тысяченожек, гнусавчиков, инкубационные капсулы медузосвиней и наружные матки с эмбрионами горпов.

В различных выводковых камерах был обнаружен ряд больших кожистых коконов, напоминающих куколок насекомых, которые, как мы подозреваем, на самом деле могут быть яйцами гастропод. Однако жизнеспособных экземпляров, чтобы подтвердить это предположение, среди них не оказалось. Процесс определения осложняется тем, что гастроподы, похоже, не признают никакой разницы между яйцами, которые они хранят для своего питания, и яйцами симбионтов.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)

И снова пение червей заполнило грузовой трюм.

Это был густой пурпурный звук. Даже здесь, на корме корабля, чувствовалось его напряжение. Он физически ощущался в горячем влажном воздухе япуранского полудня. Нервирующая мелодия вызывала у всех собравшихся в трюме беспокойство и раздражение.

Последние приготовления к высадке были почти закончены. Лопец закрепила повязку-сирано на голове Зи-геля и просигналила мне поднятым большим пальцем.

Сирано – стандартное армейское приемно-передаю-щее устройство в виде легкой короны с линзами на висках и наушниками. Расставленные шире, чем обычно, линзы усиливали стереоэффект, и, хотя предметы казались немного меньше, чем были на самом деле, это помогало при работе с оперирующим образами комьютером.

Опустив наушники, я приладил их поудобнее, и в ответ Лопец поднял большой палец. Она обошла вокруг Зигеля, тихонько шепча грязный лимерик:

Я закрыл глаза, и голос Лопец прозвучал так, словно она обходила вокруг меня.

– Хорошо, – сказал я, открыв глаза. – Звук в порядке. Попробуем камеры.

Я опустил стекла очков, настроился на резкость, посмотрел перед собой и внезапно оказался на три метра ближе к открытому грузовому люку. Лопец вышла из– за моей спины и, неожиданно повернувшись, двинула мне прямо между глаз, лишь в последний момент остановив кулак. Я невольно отшатнулся. Она ехидно рассмеялась.

– Видео в порядке, – констатировал я. – Как только ты будешь готов, лейтенант, можно начинать.

Голос Зигеля шел, казалось, из-под моего подбородка.

– Хорошо. Э, капитан?.. – Что?

– Вы могли бы помолчать, если не возникнет что-то действительно важное? Понимаете, меня это отвлекает.

Я рассмеялся: – Договорились.

Я выключил свой микрофон, чтобы случайно не отвлечь Зигеля. Потом откинулся на спинку, поудобнее устраиваясь в кресле. Кто-то ласково погладил меня по плечу. Рука задержалась. Я похлопал по ней, нашупал знакомое кольцо на пальце и понял, что это Лиз.

В следующий момент мы уже спускали Лопец и Зигеля с корабля. Изображение передо мной неприятно поплыло, когда спасательная корзина начала раскачиваться. Звуки гнезда охватили нас со всех сторон – нескончаемое пурпурное пение червей.

Мы посмотрели вверх, на темное днище воздушного судна. Его присутствие над головой подавляло. Чудовищная темная туша «Босха» закрывала все небо, словно громадная крыша. Мы висели под гигантским сумеречным зонтом.

– Задержите нас здесь на минуту, – попросил Зи-гель. – Посмотрим, как реагируют черви.

Я включил микрофон и прошептал: – Посмотри, пожалуйста, вперед. Изображение постоянно дергалось.

– Перестань вертеть головой, черт бы тебя побрал! – Изображение застыло. – Прости, я не хотел кричать.

– Нет, это я виноват. Зацепился своей сбруей за трос. Я пытался освободиться.

Впереди виднелся залитый яркими, как в Лас-Вегасе, огнями огромный дисплей, который капитан Харбо зажгла для червей. Даже издали можно было увидеть, как чудовища лезут по головам друг друга. Поскольку интересующий нас загон находился в одном из наружных завитков поселения, нос корабля оказался вовсе не над центральной площадью мандалы, а потому свободного места у червей было мало. Они забирались на стены загонов, карабкались на крыши гнезд, вытаптывали сады, расплескивали воду из прудов, запружали каналы, создавали заторы на улицах, образуя горы красной плоти. При виде этой картины я невольно содрогнулся.