Дэвид Герролд - День проклятья

– Не понял.

«Устойчивое» – можно понимать по-разному. Насколько серьезны его травмы?

– Нас никто не слышит?

Лиз посмотрела на меня, потом оглянулась на Дьюка.

– Он по-прежнему спит? – шепнула она. Я кивнул. Лиз ответила в микрофон:

– Говорите.

– Мы получили довольно странные данные о состоянии его ног. Похоже, датчики испытывают наведенные помехи. Но дело не в заражении: уровень антибиотиков в крови не снижается. Вероятно, это какое-то побочное действие пыли, но наверняка можно будет выяснить только в стационаре. В остальном самочувствие удовлетворительное.

Только постарайтесь не трогать его. Мы пошлем со спасателями военврача.

– Вас поняла, – сказала Лиз. – Есть еще хорошие новости?

– Ну, остались только официальные сообщения из десятичасового выпуска.

Президент снова собирается выставить свою кандидатуру.

– Спасибо. А результаты бейсбольных матчей?

«Доджеры» – ведут в матче с «Брейвисами», идет середина третьего иннинга, первые два «Доджеры» выиграли.

– Вас поняла. Конец связи. – Она выпрямилась и посмотрела на меня, – Что вы так расстроились? Болеете за Атланту?

– Нет, боюсь за Дьюка. – Я отправился в хвост вертолета.

– Разве вы не слышали? Окленд говорит, что он в порядке.

– Да, я слышал. Еще они сказали, что «Доджеры» выигрывают.

Я присел возле Дьюка. Он не просыпался целый день, и я не знал, хорошо это или плохо. Что лучше: держать его в забытьи или в сознании, пусть даже мучительном?

Если помощь не придет в ближайшее время, то и такого выбора не будет – запас медикаментов подходил к концу.

Я посмотрел на дисплей. Пора менять ампулы в капельнице. Антибиотиков оставалась еще целая куча – они были в голубых ампулах, а глюкозы – два последних пузырька. Я не представлял, как выйти из положения. Вертушки не готовились для оказания настоящей медицинской помощи. На них предполагалась лишь эвакуация раненых.

Но главная проблема заключалась в красных ампулах с обезболивающим – осталась только одна, а боль от ожогов, говорят, самая страшная…

Я взялся за одеяло, поколебался – и открыл ноги Дьюка. Они были обожжены, кожа сходила лохмотьями. Мясо покрылось волдырями и гнойными корками. Я невольно отвернулся, потом посмотрел снова. Ноги Дьюка были… в пудре. Нет, покрыты легким розовым пухом. Что за наваждение?.. Я осторожно потрогал его.

Пух не стирался. Он рос из кожи и кололся, как мех червя. Я прислонился к переборке и уставился на ноги Дьюка, пытаясь понять, что это за дьволыцина.

Краешком глаза я заметил, что подошла Лиз. Она взглянула на ноги Дьюка, и лицо ее потемнело. Прикрыв их одеялом, Лиз вопросительно посмотрела на меня.

Я пожал плечами:

– Ничего не понимаю.

Она посмотрела на дисплей, но на экране тоже не было ответа.

Я поднял на нее глаза:

– Долго нам ждать? Когда выяснится, что пенобетон надежен?

Она пожала плечами:

– Час. Может, меньше.

– А если он проснется? Как вы думаете, стоит говорить ему?

Лиз собралась было ответить, но ее опередил Дьюк:

– Что говорить?

– Дьюк! Ты проснулся?

– Время от времени я просыпаюсь. Послушать, как вы воркуете, голубки. Чем вы меня накачали, хотел бы я знать. Ноги так и зудят.

Лиз бросила на меня быстрый предупреждающий взгляд. Дьюк этого не заметил. Я постарался ответить как можно убедительнее:

– Не знаю, как это называется. Оно было в красной упаковке.

– Где мы?

– Все там же, в пудре. Как только небо очистится, нас заберут.

– Как погода?

– Пыль.

– Все еще падает?

– Нет. Но нас засыпало. К тому же стоит дымка.

Лицо Дьюка отекло, но я все-таки заметил, как прищурились его глаза, когда он посмотрел на меня, перевел взгляд на дисплей и снова на меня.

– Здесь розовый свет, – заметил он. – Как глубоко мы торчим в этом дерьме?

– По самые уши. – Это Лиз.

– М-м-м, – поморщился Дьюк. – Тогда не гоните волну.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Лиз.

– Хреново. – Он потянулся и схватил меня за рукав. – Джим!

– Да, Дьюк?

– Сделай мне одолжение.

– Говори.

– Убери эту красную ампулу. Я не хочу спать.

– Виноват, командир, но это невозможно. Все остальное – пожалуйста.

– Я выдержу боль, но спать не хочу.

– Не могу. Так положено. Иначе ты умрешь.

– Джим… – Он кашлянул, и я испугался – кашель походил на предсмертный хрип. – Джим… убери ампулу.

– Нет, Дьюк, я этого не сделаю.

Дькж закрыл глаза, и мне показалось, что он снова за-1 снул, но вдруг он опять уставился на меня и тихо позвал: