Сергей Беляев - Истребитель «17-У»

Лебедев взглянул на приборы. Самолет шел с хорошей скоростью — около 250 километров в час. Карта передвигалась, показывая однообразную голубую окраску, которою на географических картах обозначают воду.

С карты Лебедев перевел взгляд на летевшего впереди бельгийца. Он не подавал никаких знаков. Значит, все в порядке.

Так тянулся целый день. Лебедев пробовал заговаривать с Андрейко, но бесполезно. Борт-механик мирно спал, сидя рядом.

К вечеру на развертывавшейся карте, направо от стрелки, показались первые точки. Это была группа островов. Бельгиец потянул южнее.

— Андрейко! Протри глаза! Через час снизимся на острове. Можешь искупаться в океане, если хочешь.

Заспанный голос Андрейко недовольно ответил:

— Где там искупаться! Враз акулам на ужин попадешь…

Солнце почти касалось горизонта. Бельгиец кружил над маленьким клочком земли.

Лебедев тоже подтянул самолет к этому клочку и начал кружить, как ястреб, выискивая аэродром. Внизу вспыхнули прожекторы. Их свет был слаб по сравнению с заходящим солнцем. Но Лебедев все-таки ориентировался среди четырех огней, указывавших границы посадочной площадки. Лебедев кружил, давая время сесть бельгийцу, а сам ругался:

— Через три минуты солнце сядет. В темноте поломаешь самолет.

Бельгиец приземлился. Лебедев тоже повел самолет на снижение. Через минуту аппарат уже катился по аэродрому.

К аппарату бежали люди и что-то кричали. Солнце зашло, и небо сразу потемнело. При электрическом свете аэродромных фонарей Лебедев увидал типичные лица газетных корреспондентов. Вспыхивал магний — это фотографировали вновь прибывших. Лебедев чувствовал себя уставшим. Он стоял рядом с Андрейко под лучами наведенных на них прожекторов и, улыбаясь, смотрел, как вертелись ручки у кино-аппаратов. Потом к ним ринулась толпа туземцев: малайцев, китайцев и еще каких-то смуглокожих ребят, каких никогда не видывал Лебедев.

Всей группой пошли к домику местного резидента. Остров принадлежал Соединенным Штатам, и здесь все свидетельствовало об американской технике. Аэродром был так оборудован, что никак нельзя было подумать, что этот островок находится посредине Тихого океана. В павильоне аэродрома был хороший ресторан, но Лебедев взмолился, чтобы его отпустили, и отказался от ужина. Спать, только спать!

Этербек поддержал его:

— Мы не собираемся гостить у вас, многоуважаемый мистер Пертхорн, — сказал он резиденту. Через 30 часов мы должны продолжить наш путь.

— Очень жаль, — пожевал бритыми губами мистер Пертхорн.

На следующее утро Лебедев увидал, что Андрейко сидит под крылом самолета и страшно ворчит.

— Какая тебя муха укусила?

Андрейко принялся рассказывать:

— Всю ночь не спал, и теперь заснуть не могу. Жарко… У бельгийца борт-механиком мусье Шарль. Замечательный парнюга. На всех языках может разговаривать. Оба мы выспались в воздухе, вот вчера и пошли с ним шататься по этому острову. Весь-то он величиной с тарелку. Зашли в здешний трактир. Шарль вино пил. Они без этого не могут. А я только смотрел на него, потому что я дисциплину соблюдаю. В трактире здешняя публика на нас глазела. Я вижу, что бедно живут и очень забитый народ. Только один осмелился и стал что-то по своему говорить. Шарль разобрал. Оказывается, спрашивают, правда ли, что мы советские и как наш самолет называется.

— Ну и что же?

— Я ему ответил.

— Когда же ты по-ихнему разговаривать выучился?

— Очень просто. У них трактир-то почти что на открытом воздухе. Посмотрел я на небо, а над самыми нашими головами звезда — и так она красным цветом и переливает. Показал я на эту звезду и говорю: «Вот она, наша голубушка, наша красная звезда. И знайте, товарищи, что и самолет наш называется «Красная Звезда».

— Ну что ж, тебя поняли?

— Разумеется, поняли. Большой среди них разговор поднялся, а Шарль заметил мне, что зовется та звезда «Мира». Образованный народ! Удивительно, как это он название ей знает! Я ничего не имею против. Совершенно правильно. Наша звезда мирная. А Шарль смеется. «Мира», — говорит, — значит «удивительная». Я и с этим согласился. Потому что «Красная Звезда» всему миру удивление.

Лебедев выразил одобрение:

— Сумел агитнуть! Молодец! Придет время, Андрейко, и не одна наша «Красная Звезда», а тысячи их будут перелетать через моря и океаны. Они сотрут границы, и все народы будут жить одной семьей.

— Итак, завтра мы вылетаем? — спросил Лебедев Этербека.