Ярослав Веров - Хроники Вторжения

– Я знаю. Здесь он умрет двадцать второго марта. Ты сомневаешься в нем?

– Я сомневаюсь в тебе, латин. В Марсе я тоже сомневаюсь. Сегодня я тебя покидаю. Меня не разыскивай. Я тебя навещу через месяц.

Они приземлились поужинать в Марселе. Ей хотелось запаха моря. В Марселе был вечер, с моря порывами налетал крепкий ветер, оно глухо рокотало, разбиваясь волнами о камни набережной.

Пятнадцать градусов – после зимней Москвы сущий рай. Можно было сидеть на открытой террасе кафе, дышать резким йодистым запахом водорослей, ароматным дымком, струившимся из многочисленных кафешек.

Она ковыряла вилкой салат, он заказал себе лишь красного вина. И почти не пил.

Она отложила вилку. Сложила на столе руки, как примерная ученица.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Думаю, что вечер хороший, море пахнет морем, альбатросы кричат, как альбатросы. Ты не боишься во мне разочароваться, королева? – сказал он.

Она промолчала.

– Что я не великий, не волшебник? Что мир держится вовсе не на моих плечах?

Она улыбнулась. Взяла его бокал и отпила.

– Сейчас я узнаю твои мысли. Есть такая примета, если выпьешь из бокала другого человека – узнаешь его мысли.

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

– Почему ты плачешь, мой король?

– Не плачу.

– Пойдем на берег.

Они спустились к морю и пошли по набережной, в сторону маяка. Ветер трепал ее волосы. Маяк равномерно взблескивал.

– Замерзнешь, королева. Надо взять шубу, шапку, тогда и гулять у моря.

– Не хочу, – она обхватила плечи руками. – Мне не холодно. А тебе?

– На Марсе минус шестьдесят – нормальная температура, – пошутил он.

– На Марсе... Ты должен туда вернуться?

– Так выходит.

– И ты не волшебник?

– Сегодня мне объяснили, что я буквальное ничто.

– Тогда зачем мы здесь, король? Где наше настоящее королевство?

– Наше королевство – Гармония. Мы, так долго в нем были с тобой. В изгнании, надо оставаться меньше.

– Изгнание – это Земля или Марс?

– Этот мир. Пойдем, королева, греться.

– От сессии до сессии живут студенты весело... Зачем мне быть журналисткой?

– Ты будешь необычной журналисткой. Тебя будут бояться и тебе не будут врать. Ты будешь спрашивать их о главном, и им придется заглядывать в себя по-настоящему.

– Буду, буду... И ты будешь. И он.

– Может, мне поднять бунт?

– А ты знаешь главное?

– Боюсь, что нет.

– Тогда никакого бунта. Мы все переживем, Роман. Раз есть Гармония, раз она наше королевство...

Он подхватил ее на руки.

– Я побегу. Не будешь возражать волшебнику?

– Не буду...

Он добежал до машины, почти не запыхавшись.

– Вот такой я сильный, моя королева. И выносливый.

А потом, уже серьезно, добавил: ,

– Но ты сильнее меня. Мне даже кажется, что не я к тебе пришел, а ты ко мне.

– Мне теперь ридется много терпеть? Терпеть и ждать?

– Еще ничего не произошло, моя королева.

– Но что-то произойдет. Я не могу, как ты, видеть будущее. Но сейчас мне кажется, я знаю – случится что-то ужасное. Не только с нами: тобой, мной и им. Со всеми.

– Осторожно, Кассандра. Тебе нельзя волноваться. Что будет, то будет. Поехали. По дороге обязуюсь только шутить и ни и коем случае слез не лить.

Он завел двигатель волги и сказал:

– Спешить не будем, поэтому полетим. А когда надоест – тогда прыгнем.

Волга величаво, как на воздушной подушке, приподнялась над землей и, плавно опрокинувшись на спину, стала подниматься в сумеречное небо.

Они сидели в кабине так, словно земля продолжала оставаться под их ногами. Она рассеянно посматривала в окно – вниз, лицом к небу. Вверху, над головой, неторопливо отодвигалось море, вытесняемое усеянной огоньками землей.

Машина перешла в горизонтальный полет, и начались горы. Приятна в использовании марсианская техника. Бешеная скорость, с которой мчалась машина, совершенно не была заметна в салоне. Никакого разрежения воздуха или охлаждения. Никакого сопротивления воздуха.

– А сейчас, королева, обещанные шутки. Смотри вперед. Видишь? Две красные точки. Это выхлопы реактивных двигателей. Нас почтили вниманием ВВС Италии. Я приторможу. Они нас видят на радаре. Поможем итальянским друзьям, – и он включил фары, мигалку поворота и свет в салоне.

Истребители начали действовать: они разделились и, описав несколько фигур высшего пилотажа – наверное, чтобы показать, какие они крутые итальянские парни, – продолжили сближение, оказавшись слева и справа от волги.