Ярослав Веров - Хроники Вторжения

«Бедный парень – деньги босса, в свой убыток записал», – подумалось полковнику.

– Мне зарплату не повысит – выручка, понимаешь, маленькая.

Полковник мучил пузатую рюмку, двигая ее туда-сюда по стойке и не прикладываясь к содержимому.

– Я вам представился, позвольте узнать ваше имя?

– Да что там... Федор.

– Согласитесь, Федор, когда они включают плазменные экраны, светильники – выглядит впечатляюще. Стихи читают. Чем плохо такое общение? Водку не пьют, наркотики не употребляют. Не все ведь сводится к меркантильным интересам, а?

– Лучше бы они водку жрали и посуду били.

– Вот как. Скажите, Федор, что вы думаете об их руководителе, Романе? Вы сказали, что он всех охмуряет. А вас? Как, держитесь?

– Я – крепкий орешек. Правда, на баб западаю, а так – шиш.

– И давно они у вас здесь обретаются?

– Год уже.

– И все это время только стихи и проза? Никаких, эксцессов не было?

Бармен посмотрел на полковника с уважением.

– Мне почему-то кажется, что вы из органов.

– Правильно кажется.

– Приходил сюда один, из органов.

– Майор Батретдинов?

– Да, так представился.

– Знаете, есть у нас такая шутка. Твое имя – майор, а фамилия – товарищ, и забудь, что ты человек.

Бармен Федор хмыкнул.

– Насколько я знаю, Батретдинов интересовался иными вещами, – продолжал полковник. – Я же интересуюсь конкретно Романом, думается, мне в нем интересно то же, что и вам. Ведь вы заметили, что он как-то воздействует на людей. Вот эта обстановка, космическая, она ему помогает, как вы думаете?

– Да лажа все. Он босса без всякой обстановки охмурил.

– Хорошо. Вы видели все с самого начала. Какими были тогда эти люди, юноши, девушки? Изменились они с тех пор?

– Вот именно, – бармен сделал многозначительное лицо. – Нормальные пацаны были. Наглые, выпивали, девки их набирались так, что... Они здесь всегда собирались, шизанутые.

– В каком смысле – шизанутые?

– В смысле, стихи, на гитарах играли. Умничали.

– А потом?

– Потом появился Роман. Вот так же, как вы сейчас, стоял у стойки. Тоже коньяк заказал, без лимона. И пить не стал. Просто стоял и смотрел. Изучал он их, это ясно. На следующий день пришел, говорит – кто хочет бабок, типа, все ко мне.

– Из-за денег?

– Ну. А из-за чего? Когда книгу печатают – хорошие деньги платят.

– Понятно. Он предложил им возможность публиковаться.

– Типа того.

– Вы очень нам помогли, Федор. Многое стало понятным. Думаю, ваши муки скоро закончатся.

– В натуре? – обрадовался бармен.

– Да. Мы еще понаблюдаем некоторое время. А там, сами понимаете...

Полковник осушил рюмку.

– Бывайте, Федор.

Тот кивнул. Лицо снова сделалось скучающим и вялым.

Полковник «слушал» столик Романа и Риты долго, но ничего путного из этого извлечь не мог. Обычные разговоры обычных влюбленных, обычное обсуждение достоинств и недостатков очередных произведений очередных юных дарований. Количество публикуемых авторов «Цитадели» все росло. Впрочем, это у полковника удивления уже не вызывало.

Карнавал начался с новогоднего заседания «Цитадели». В этот день за столом у Романа оказалось лишь два человека. Девушек почему-то не было. Эти двое вели чудную беседу. Своего собеседника Роман называл «персом».

– Как на Земле, перс? Узнаешь?

– За двести лет здесь многое изменилось. А это, я понимаю, твое занятие, латин? Куда ведешь их?

– Неплохо, правда? Летим к зеленой звезде. Звезду можно назвать «Обретение себя». В них – дар, в каждом. А они ничего о себе понять не могут.

– Еще бы.

– Через творчество что-то начинают в себе прозревать.

– На мой взгляд, латин, на Земле изменилось много, но человек остался прежним. Низменное, по сути, существо. Не боишься, что они это в себе обнаружат?

– Пускай обнаружат, будет что преодолевать.

– Земляне себя не преодолевают. Если бы они себя преодолевали – сколько бы нас уже было!

– Ты, перс, – язычник и некоторые вещи не желаешь видеть. Скорее, не к нам пойдут они, а к своему богу.

– Он и наш бог.

– На Земле это понимают совсем не так. Ты же не изменился за три тысячи лет, остался язычником, хотя и признаешь Единого.

– Космос един.

– А я воспитан христианской эпохой. Я бы сказал, что космос един, потому что бог един. Но это все так далеко от здешних проблем. Ты уже был в своем институте?

– Был.

– Похоже то, чем там занимаются, на науку?

– Совершенно не похоже.

– А они именно это и называют наукой.