Стефан Вул - Живая смерть

Масса была на месте. Масса ли?…

Да, именно это слово возникло в его мозгу при виде бесформенной груды плоти. Совершенно чудовищная гора человеческого мяса почти конической формы прямо в центре помещения.

Еще достаточно отчетливо проступали контуры змеи непомерной длины, аккуратно свернувшейся вокруг себя, прежде чем её кольца слились воедино, одно с другим. И местами это новообразование подрагивало. Оно жило. И слегка деформировалось под гладкой кожей — точь в точь как у женщины на сносях, — фосфоресцируя фиолетовым огнем, схожим с тем, что испускают светлячки.

Остолбеневший Жоаким выронил бесполезную теперь лампу. Та покатилась к подножью этого наделенного жизнью холма, и биолог не посмел подобрать её.

Тем временем в одной точке своего безобразного тела Масса начала вспучиваться. Вздувшийся там пузырь шумно лопнул, будто на поверхности выпекавшегося теста. Из образовавшейся дыры что-то вылезло на свет: нечто, напоминавшее червеообразный отросток, с ленцой потянувшийся, словно рожок улитки, в сторону биолога.

Запаниковавший Жоаким отступил на шаг, вжавшись в стену. Буквально у него под носом этот аппендикс разорвало, и наружу вывалилось подобие начавшего ускоренно развиваться цветка, на конце стебля которого вдруг возникло… око. Лишенное век и глазницы, оно выглядело жутко и зловеще.

В течение нескольких секунд око рассматривало Жоакима, а затем втянулось обратно в ложноножку, которая в свою очередь убралась в люминесцентную Массу.

В пирамиде из плоти возник и также с треском взорвался второй волдырь. И перед оцепеневшим Жоакимом возникла щель, окаймленная розовыми губами рот.

Тот раздвинулся в мерзкой ухмылке, обнажив белоснежные молодые зубы. Раздался детский голосок:

— От тебя так и пышет радиацией, Жоаким. Но в создавшемся положении это ровным счетом не имеет никакого значения.

Ученый узнал тембр близнецов.

Но губы уже сжались в узкую полоску, её края срастились, и рот исчез.

Из Массы высунулось новое щупальце. Вытянувшись змеей, оно поползло к Жоакиму.

Икнув от охватившего его ужаса биолог со всех ног рванул в лабораторию.

Он бежал в полумраке, то и дело наталкиваясь на стены и набивая себе шишки и синяки, споткнулся, едва удержавшись на ногах, вновь устремился вперед — к прямоугольнику света, указывавшему на спасительную дверь. И наконец добрался до нее.

В последний момент он обернулся и увидел, что светившаяся змея неуклонно приближается к нему, сродни потоку лавы. В отчаянном прыжке, резко распахнув дверь, он ворвался в лабораторию, немедленно щелкнул за собой задвижкой.

Биолог подошел к креслу, где устроилась Марта. Приближение монстра взвинтило и ее: у молодой женщины зуб на зуб не попадал. Жоаким машинально произнес:

— Я с вами, Марта. Так что вам нечего опасаться.

Потом принялся безостановочно повторять полюбившуюся ему фразу:

— Боже, чего мне бояться? Боже, чего мне бояться?

Но тут же глаза у ученого полезли на лоб, когда он увидел, что злодейка-змея, расплющившись, проползла в щель под дверью, а затем, немного покачавшись из стороны в сторону как хобот, образовала глаз, быстро сменив его на палец, проворно открывший запор.

Отросток утянулся обратно в щель. Исчез. Но через мгновение дверь неспешно приоткрылась. Появилось нечто ярко светившееся. Оно выбросило вперед на плиты, устилавшие пол лаборатории, псевдоножку.

Жоаким крепко прижал к себе Марту. Та, парализованная страхом., совсем одеревенела. Ученый со столь неудобной в обращении ношей зашатался, и его колено подвернулось. Выступивший на лбу холодный пот заструился по носу, ослепил его, залив глаза.

Подняв руку, он вытерся, но одновременно уронил Марту, покатившуюся по полу. Биолог оцепенел.

Аппендикс монстра ощерился, формируя рот, как он уже проделывал это в зале для стражи. Из него вылетели слова:

— Не дрейфь, Жоаким. У меня нет других, кроме добрых, намерений. Я мог бы запросто высадить эту дверь. Но предпочел все же просто открыто её, чтобы как можно меньше пугать тебя.

Жоаким с трудом сглотнул. Он провел языком по разом ставшими сухими губам и с трудом выдавил из себя:

— Вон отсюда!

Меняющее как угодно свои очертания щуальце вздулось шаром вокруг того, что было ртом, образовало на этом месте пару глаз, нос… черноволосую голову одной из улыбавшихся близняшек. Та провозгласила:

— Ты же видишь сам, что я очень стараюсь не стращать тебя. Принимать человеческий облик мне совсем ни к чему. И я пошла на это исключительно ради тебя, Жоаким, дабы снять охватившее твою душу смятение.