Владимир Корчагин - Именем человечества

Нет, это ему не почудилось. Он ясно услышал музыку, точно такую, какая доносилась той ночью из котловины. И еле ощутимый аромат неведомых цветов точно так же вплетался в мелодию. Он поднял голову — и все исчезло, снова коснулся подбородком кольца — снова музыка. Временами ему казалось даже, что он видит нечто вроде голубого луча, бегущего к Лысой Гриве. Впрочем, день стоял настолько ясный, что весь воздух был пронизан сверкающими лучами. Однако звук и запах ощущались несомненно.

Потом подул ветер, стало холодно, и сразу зачесалась за ухом родинка, появившаяся в то утро, когда он спас таинственную незнакомку. Максим очнулся. Солнце уже клонилось на закат. Пора было возвращаться. Он тщательно изучил глазами обрывающуюся под ним стену и, наметив примерный маршрут спуска, свесил ноги вниз.

И тут произошло то, что долго потом не могло изгладиться из памяти. Несмотря на все старания, ему не удалось нащупать ногами никакой опоры. Пальцы скользили по гладкому, точно отполированному камню, не встречая ни малейшего выступа или впадины. А руки уже занемели. Еще минута — и он сорвется вниз. Холодный пот разом покрыл все тело. Смертельный ужас заставил снова вскарабкаться на вершину.

Что же делать? Что делать?! И почему он не взял с собой веревку? Он чувствовал, что ничто на свете не заставит его еще раз спустить ноги вниз. Но в спину ударил резкий ветер, и ему показалось, что в шум его вплетается неясный шепот:

— Спускайся, ветер поможет… ветер поможет… Собрав всю волю, Максим снова повис на руках. И снова ноги заскользили по отвесной стене. Страх отнимал последние силы. Руки еле удерживались на гладкой поверхности площадки. Но тут ураганный порыв ветра крепко прижал его к стене, он соскользнул чуть ниже и вдруг нащупал ногой трещину. Теперь можно было перенести руки вниз. А ветер по-прежнему вдавливал его в скалу. Он опустил другую ногу и вновь встретил упор, надежный, крепкий. С него можно было хоть глянуть вниз. Вот и еще трещинка, а под ней уступчик. Страх начал проходить. Максим передохнул и, смахнув заливающий глаза пот, спустился ниже, еще ниже… Вот и знакомый карниз, который так помог ему при подъеме. Ветер, как на руках, опустил его на эту прочную плиту. Он выл и свистел в ушах на тысячу голосов. И Максиму тоже захотелось кричать и петь от восторга. Гребень был почти рядом. Однако то ли Максим поторопился, то ли не рассчитал своих движений, но руки его на какой-то миг оторвались от узкой, еле прощупывавшейся трещины, и, потеряв равновесие, он полетел вниз.

К счастью, это случилось уже над самым гребнем. Он лишь ободрал ладони и зашиб ногу. И все-таки какого труда стоило теперь спуститься по острым глыбам кварцита к месту, где закреплена веревка.

Было почти совсем темно, когда его разбитые в кровь ступни коснулись наконец земли, и он, окончательно обессиленный, свалился на мягкий ковер сухой хвои. Страшная скала терялась уже в синих сумерках. Ветер стих. Яркая звездочка вспыхнула над еле видимым острием Зуба. И можно было лежать и лежать, ни о чем не думая, наслаждаясь тишиной и сознанием одержанной победы. Но в голове Максима билась одна мысль: откуда взялся этот ураганный ветер, внезапно стихший, как только он спустился со скалы? И будто в ответ на это где-то в глубине сознания, словно наяву, возник образ таинственной Нефертити, — как это было и в ревущей снежной мгле, когда загадочный огонек вывел его к лесной избушке, и на Узкой таежной тропе, где неожиданный удар молнии сразил волчью стаю, и во всех других случаях, когда будто сама природа помогала ему выбраться из, казалось бы безвыходных положений. Но он догадывался, чувствовал, был почти уверен, что за всем этим всегда стояла она, спасенная им в детстве незнакомка — его тайна, его мечта, его Судьба…

Максим тяжело вздохнул. Теперь он вспомнил все. И то, как вскоре все-таки увидел прекрасную Нефертити и снова потерял ее, надолго, на многие годы; и то, как искал ее с тех пор повсюду, наталкиваясь на упорное противодействие каких-то грозных сил; и то, как наконец встретился с ней на борту Ао Тэо Ларра, инопланетного звездолета, прибывшего к Земле из глубин Галактики.

Быстро, как свет упавшей звезды, пронеслись в памяти месяцы, проведенные в кругу двух женщин — матери и дочери, Этаны и Мионы — единственных оставшихся в живых из многочисленного экипажа галактического корабля системы Агно; месяцы, заполненные титаническим трудом по овладению знаниями инопланетян и бесконечной дуэлью с Этаной, долго не желавшей видеть ничего достойного в цивилизации Земли; месяцы, вместившие в себя несказанное счастье любви к Мионе и безмерную печаль от сознания неизбежного расставания с ней, когда кораблю пришло время покинуть систему Солнца, а Максиму стало ясно, что все гигантские знания, приобретенные на Ао Тэо Ларра, окажутся абсолютно бессмысленными, если он не передаст их людям.