Лилиана Розанова: Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева

- Диссертация Валентина Валентиныча Копейкина, состоящая из девяноста пяти страниц машинописного текста и выполненная под руководством нашего уважаемого председателя профессора Турлямова, представляет собою принципиальный" труд и большой вклад. Ведь в чем, товарищи, главное преимущество нашей биологии? Она стоит на самых прочных в мире методологических рельсах и никогда ни во что не выродится. Вот и сегодняшняя диссертация...

... диссертация полностью удовлетворяет требованиям, а сам диссертант вполне заслуживает искомой степени.

Молодой Стаканников захлопнул папочку и отер лоб. У него был ужасно усталый вид, гораздо более усталый, чем у щуплого соискателя, который задумчиво поглаживал указку рукою.

Молодой Стаканников не пошел на свое место, а опустился вблизи - рядом с долговязым стариком. Но старик шумно поднялся и, сдвинув его, направился к двери, сопя и стуча палкой.

... Теперь Председатель сидел за обычным кабинетным столом; он удобно располагался в кресле, плотно, словно утверждаясь, обхватив ладонями подлокотники.

- Так вот, - говорил Председатель стоявшему перед ним Молодому Стаканникову. - Старики умирают, и в этом своя диалектика. В связи с этим прискорбным событием на кафедре освободилась вакансия. Подавайте документы, Стаканников, мы вас поддержим.

- Осторожнее! - крикнул Баранцев. - Что же вы снимаете электроды без предупреждения? Вот предохранитель сгорел.

Профессор Стаканников ходил по комнате, натыкаясь на кровати;

он был взволнован.

- Ну что же, - говорил он больше для себя, чем для нас, - это было правильно. Собственно, я никогда не сомневался: это было правильно.

Осуждаете меня, молодые люди? - продолжал он с горькой полуулыбкой. - Не понять вам, нет, не понять... Другое время - другие песни. А ведь задача была сохранить кадры. Да... Возьмем моих однокашников, тех, кто, видите ли, был выше. И что же? Куранов два года промыкался без работы - и переквалифицировался в геологи. Буранов - в химики. Муранов... тот вообще не вынес... да. Нет, интересно, - и кто от этого выиграл? Наука? Человечество? М-м-м? А я бы - как Муранов?! Кто бы учил вас же? Развивал бы кто? История она рассудила...

- Костька и Николай, вы остались, - невежливо перебил Баранцев. - Давайте, если хотите.

Константин первый протянул руку к электродам, а я еще смотрел на профессора и тихонько кивал - им-то что, им-то хорошо, а я как староста обязан соблюдать приличия.

С Константином не происходило ничего особенного. Он просто ехал в метро в изрядно набитом вагоне, стоял у двери, свободно закинув руку за верхнюю металлическую палку, а другую, с книгой, подняв над головами пассажиров. Видно, было это не так уж давно: на Константине алел и синел знакомый нам свитер - правда, теперь линялый и одеваемый Костькой лишь в случае холодов. Вдруг кто-то ойкнул:

- Что же это у вас льется? У вас же сметана льется! Смотрите! Льется и пачкается.

Рядом с Константином мигом организовалось пустое пространство, в нем осталась отягощенная авоськами бабка. Из одной авоськи действительно что-то сочилось и капало.

- Безобразие! - отшатнулся импозантный мужчина и, плюнув на платок, принялся тереть брючину.

Его с энтузиазмом поддержали:

- Ездят и пачкают!

- С такими узлами на такси надо!

- Милый, нонешняя сметана без жира, водой отмоется...

- Она еще и советует! Вот себя бы и мазала, а не чужие брюки!

- А брюки бостоновые.

- В бензине надо.

- В ацетоне.

- В химчистку.

- Спекулянты.

К растерявшейся бабке протиснулась девушка, маленькая, стриженая, присела на корточки, просунула тоненькие пальцы в ячейки авоськи и стала поднимать скользкую банку и прижимать крышечку.

- Ну что вы кричите? - негромко сказала она. - Человек же не виноват: это крышка отскочила.

- Действительно, - миролюбиво поддержал Константин, - подумаешь! Обыкновенная сметана, не радиоактивная.

- Умник какой! - обрадованно взвизгнул кто-то.

- Пижон! - определил пострадавший мужчина. - Как он про радиацию-то? С усмешечкой!

- Молодежь!

- Ихний брат стоит на сметанном конвейере - вот крышечки и отскакивают...

Маленькая девушка, покончив с банкой, поднялась на цыпочки и спросила у Костиной спины:

- Вы сойдете у Аэропорта?

- А знают они ей цену, сметане-то?!

Поезд тормозил.

- Сойду, - в сердцах сказал Константин.

На перроне она чуть отстала, натягивая на голую пятку сползший ремешок босоножки. Костька из солидарности замедлил шаг.

- Попало нам, - сказала она, прыгая на одной ноге.