Федор Кандыба - Горячая земля

Они говорят: „Все равно придется ехать обратно, заканчивать шахту. Дружинин нас скоро позовет, зачем же будем далеко забираться“.

Мне пришлось разыскивать по радио Казакова и договариваться с ним о том, чтобы устроить наш народ. Я предложил ему взять наших островитян к себе на работу на Белые Камни. Представляешь, как он был рад получить хотя бы до весны таких людей, как наши!

Не огорчайся раньше времени, Алексей, наше дело не пропадет. С нашими людьми можно не один подземный котел построить, а десять, честное слово! Еду в Москву, хочу сделать, что будет в моих силах, чтобы добиться возобновления работ. В „Известиях“ напечатали мою статью об острове. Говорят, она имела некоторый успех. Привет всем друзьям.

Твой Медведев».

Пока Дружинин читал письмо, на палубу катера неторопливо вышла стройная женщина в сапогах и в черном кожаном пальто. Окинув пристальным взором зимовщиков, она сошла с трапа и остановилась рядом с Дружининым.

Дружинин стоял к ней спиной и не видел приезжей.

— А вот и доктор, — сказал капитан. — Доктор, они говорят, что вы им не нужны. Едемте с нами обратно!

— Это уж я буду решать — нужна я здесь или не нужна, — ответила женщина.

Услышав ее голос, Дружинин вздрогнул и обернулся.

— Валя, вы!..

Действительно, это была Валентина Чаплина. Узнав о катастрофе на острове, она попросила Казакова устроить, чтобы ее отправили туда с первым же самолетом или пароходом.

Казаков отговаривал ее, но она настояла на своем. Ведь зимовщики остались без врача. Что, если кто-нибудь из них болеет?

— Валя… — повторил Дружинин, протянув к ней руки. — Я знал, что вы приедете. Не могло быть иначе…

Он хотел обнять ее.

Валентина удержала его руки и крепко пожала их.

— Я всегда подозревала, Дружинин, что вы обладаете даром предвидения, — сказала она обычным, слегка насмешливым голосом, но ее глаза были полны тревоги и нежности.

Дружинин видел, что она взволнована не меньше, чем он.

Валентина с трудом оторвала взгляд от Дружинина и обернулась к капитану:

— Я остаюсь, капитан. Не беспокойтесь, товарищи обо мне позаботятся.

Катер выходил из бухты. Люба смотрела ему вслед и махала платком.

Зимовщики читали письма, сидя на ящиках с посылками.

Из пелены тумана, закрывавшей центральную часть острова, показался Щупак. Он подбежал к глиссеру и, не увидев Дружинина, обратился к Левченко:

— Вода подошла к вершине дамбы и поднимается дальше. На наблюдательном пункте — Темген. Он даст сигнал, если река прорвется в шахту…

Дружинин и Валентина отошли в сторону и продолжали странный, только им одним понятный, отрывочный разговор.

Никто из зимовщиков не видел еще Дружинина таким молодым и взволнованным, никто не замечал, чтобы его глаза так блестели.

— Помните, как горели огни для нас на улице Горького?.. — спрашивал Дружинин. — С тех пор прошло три года…

— Вам север на пользу, Дружинин. Вы окрепли, — невпопад отвечала Валентина.

— Вы говорите не то, что думаете, Валя.

— О чем же я, по-вашему, думаю?

— О том, что это не могло быть иначе.

— Почему же? Если бы не катастрофа, было бы иначе…

— Пожалели меня, Валя? Мне это не нужно.

— Вас?.. Может быть, себя. Довольно об этом, Дружинин.

— Да, не будем говорить о жалости… Никогда не будем.

Валентина качнула головой, будто желая стряхнуть сон, оглянулась и сказала совсем другим, ясным, веселым голосом:

— Ну вот и хорошо!.. Я очень рада, что я здесь, Дружинин. Сейчас посмотрим вашу горячую землю, она меня очень интересует. Вы будете моим проводником?

Дружинин выпрямился и посмотрел на Валентину так, будто увидел ее впервые.

— Нет, не буду вашим проводником, Валя! Смотреть здесь нечего, — сказал он властно и замолк, полный противоречивых чувств.

Ему вспомнился их последний разговор три года назад. Что бы ее ни привело на остров: любопытство, жалость или что иное, — все равно сейчас ей здесь не место, и об этом следует сказать немедленно.

— Если б вы знали, как мне жаль… — продолжал он. — Для меня не было бы большей радости… Но мне нечего вам показать, Валя. Совершенно нечего… Из нашей работы пока ничего не вышло. Я говорю эго не потому, что жду сочувствия… Но здесь опасно сейчас. Может случиться, что всем нам придется уехать с острова.

Валентина с улыбкой смотрела на напряженное лицо Дружинина.

«Нет, не сломался! Все тот же Дружинин», думала она.

В это время над островом взвилась ракета. Вслед за ней показалась вторая, и обе они загорелись ярким красным светом на фоне темно-синей тучи.