Владимир Рыбин - Что мы Пандоре

<����Ты же разведчик, - кольнул я себя ехидной мыслью. - Дело разведчика не только прорываться туда, где никто не бывал, но находить выход из любых положений>.

Я посмотрел на женщину-экокурсовода. Она сидела неподвижно, с высоко поднятой, чуть откинутой головой, отчего ее пушистые волосы стлались по подлокотнику кресла. Мне показалось, что она к чему-то прислушивается.

- Можно спросить? - прошептал я.

Большие раскосые глаза ее округлились, губы сложились в трубочку и послышался тихий, довольно мелодичный свист.

- Тс-с, не мешайте детям думать! - громыхнул над головой металлический голос переводчика.

Я тотчас ухватился за возможность задать новый вопрос:

- Какие же они дети?..

Женщина повернулась, показала мне, как надо сесть. Я последовал ее примеру, прижался ухом к спинке кресла и сразу услышал тот же голос, но уже тихий, словно бы доверительный:

- Да, они еще дети. Им нет и сорока лет.

Мне стало не по себе. Мой сорокалетний юбилей отмечался как раз перед этой экспедицией. Тогда товарищи говорили, что я давным-давно созрел не только для героических подвигов в космосе, но даже и для семейной жизни. А я краснел как мальчишка, пряча глаза от Пандии, присутствовавшей на юбилее, которая почему-то и не думала краснеть, хотя отлично знала, что и в ее огород этот камешек.

Может, экскурсоводша имела в виду то, что все мы до седых волос в чем-то не перестаем быть детьми? Я понимающе улыбнулся ей и сказал неожиданно:

- У вас красивые волосы.

Она скосила на меня свои глазищи, и я увидел в них не привычное холодное равнодушие, а что-то вроде любопытства.

- И глаза у вас удивительные.

Ее губы шевельнулись, что я расценил как улыбку и, воодушевленный, начал торопливо придумывать очередной комплимент, торопясь закрепить наметившееся взаимопонимание. Но в голову, как назло, лезли одни банальности, вроде все того же <����у вас красивые...>.

- Однако! - игриво сказала Пандия.

Женщина кольнула ее взглядом и повернулась ко мне, что я расценил как готовность продолжать этот разговор.

- Я так и знала! - произнесла Пандия.

- Что ты знала? - всполошился я.

- Да уж чувствовала.

Не приходилось сомневаться в ее предчувствиях, но тут она, по-моему, перестаралась.

- С вами приятно разговаривать, - сказал я женщине. - Вы умница, все-то понимаете.

- Да, мы все понимаем, - ответствовала она.

- Куда уж понятнее! - тотчас вставила Пандия.

- Хорошо у вас, - сказал я, обводя рукой широкие окна. - Мне тут нравится.

- Оставайтесь...

- Что?!

- Оставайтесь, - повторила женщина и улыбнулась в точности так, как улыбаются земные красивые женщины - изящно и обворожительно.

- Как это?

- Очень просто. Оставайтесь, и все. Вы узнаете много такого, чего не знает никто на Земле.

- Где? - опешил я.

- На Земле. Так ведь называется ваша планета?

- А... откуда вы знаете, что мы с Земли?

- Мы узнали это сразу, как только ваш корабль материализовался из вакуума.

- А что вы еще узнали?..

- Все, - сказала она, почему-то покосившись на Пандию. И вдруг добавила: - Оставайтесь, у нас многие остаются.

Это было совсем уж неожиданно.

- Вы хотите сказать?..

- Да, именно это. Вы не первые у нас.

- А кто еще был?

Я начал вспоминать историю наших сверхдальних экспедиций, но Пандия, каким-то образом поняв, о чем я думаю, сказала раздраженно:

- Не о нас она, не о нас.

Я все никак не мог согласиться с мыслью, что планета, на которую мы попали, возможно, и есть один из тех перекрестков космических миграций, о существовании которых ходили легенды среди космонавтов. Попасть на такой перекресток означало найти дороги ко многим обитаемым мирам.

- А кто еще тут был? - снова спросил я.

- Перечисление вам ничего не даст, - ответила женщина.

- Значит, мы - одни из многих? Этим объясняется безразличие к нам? Значит, вы просто, как говорится, устали от визитов?

- Не этим. Ваша цивилизация ничего не может дать нам.

- Но вы же нас не знаете.

- Знаем, - бесстрастно возразила она.

- Откуда?

- Из анализа ваших излучений. В том числе и таких, которые вы никак не фиксируете. Анализы были проведены еще до того, как ваша лодка опустилась на нашу планету.

- Так не бывает! Чтобы одна цивилизация ничем не заинтересовала другую? Не бывает!..

Женщина никак не отреагировала на мое восклицание. Отреагировала Пандия. Скользнув томным взглядом поверх моей головы, она изрекла:

- Что поделаешь, дорогой. Вы их не интересуете.

Ситуация была настолько неожиданной, что я не обратил внимания на эту язвительную реплику. Было такое ощущение, словно меня вежливо попросили удалиться. Я тупо смотрел на проплывавшие за окнами все те же поля и перелески, на все так же неподвижно сидящих перестарков-детей и не смел поднять глаз на женщину-экскурсовода. Наконец до меня дошло, что это мое предположение никак не вяжется с их безразличием к нам. Ведь если им все равно, есть мы тут или нет, то откуда вдруг возьмется желание избавиться от нас? Желание - это уже не безразличие. И я решил сделать вид, что не понимаю намека. Если мы их не интересуем, то они-то нас очень даже интересуют. Сами, не способные ни о чем просить, они, похоже, не умеют отказывать в просьбах. Остановилась же эта гусеница, когда Пандия кинулась ей навстречу...