Владимир Рыбин: Здравствуй, Галактика !

- Кажется, понял, - догадался я. - Слушай, ущипни себя.

- Пожалуйста, - удивленно сказал он.

- Ты ущипнул себя за левое ухо?

- Допустим.

- Тогда все ясно. Ты - это я, только ты как бы вчерашний.

- Сам ты вчерашний!

- Посмотрись же в зеркало, - сказал я, выходя из-за косяка.

Он и в самом деле посмотрелся и повернулся ко мне с выражением крайнего удивления на лице.

- Что это значит?

- Пока не знаю.

- А у тебя от вибрации в животе зудит? - вдруг спросил он.

- Еще как!

- Значит, мы одинаковые? Что ж, мне как раз надо обходить корабль. Вдвоем мы это сделаем быстрее. Ты иди налево, а я направо. Встретимся возле рубки. Знаешь, где она?

- Я все знаю.

- Хвастун, - нагло сказал он и, не оглядываясь, пошел по коридору.

Теперь я кое-что понимал: как видно, эти сумасшедшие звезды каким-то образом замкнули в кольцо цепь событий. Теперь, пока этот тип будет ходить по коридорам да бегать за своим двойником, надо побыстрей добраться до рубки...

<����Как это - бегать? - поймал я себя на неожиданной мысли. - Значит, их будет уже два двойника? А потом? Сколько же их накопится? Что они будут делать?..>

Я чувствовал, что вот-вот запутаюсь окончательно и вовсе потеряю способность последовательно мыслить. А без этой способности человек не человек. В этом и заключается то, что называется рассудком, - в причинно-следственных связях. Нарушатся они, и ты сумасшедший.

Как за спасительную ниточку, я ухватился за воспоминания, в которых все было просто и ясно. Но вспомнились стихи: <����Тяжелый гул мне уши заложил и встал стеной... В закатный час в кроваво-красной мгле стоит стена, как черная химера...> Стихи еще больше запутали меня. В обычном мире логических взаимосвязей путаница стихотворных образов как-то успокаивала воображение. Теперь, когда мозг жаждал ясности, такие стихи отнимали последние силы.

Я торопился, уповая только на Друга, бежал, не поднимая глаз, опасаясь увидеть очередного типа, похожего на меня. Но вот коридор раздвинулся, образовав просторную залу перед входом в рубку. Я подбежал к прозрачной стеклянно-пластиковой двери, толкнул панель, темневшую справа. Но дверь не открылась. И только тут я заметил, что двойник уже в рубке. С перекошенным лицом он пятился в угол к малиново-желтому пульту управления подпространством.

- Не подходи к пульту! - заорал я и забарабанил в дверь. И повернулся к своему роботу. - Ломай!

- Наносить повреждения кораблю не разрешается, - спокойно ответила моя <����Зина>.

- Зануда, - обозвал я ее, - Зануда и есть. - И, представив, как этот тип сейчас кинет нас черт-те в какие дали пространства, выхватил ППП, полоснул лучом по двери. Все под этим лучом обычно рассыпалось в первейшие атомы. Но корабль был сделан на совесть: на двери не появилось даже царапины.

- <����Зина!> - умоляюще крикнул я. - Сделай что-нибудь!

- Что именно? - спокойно спросила она.

На какое-то мгновение меня пронзило завистливое сожаление, что я не робот.

- Ты же видишь опасность?!

- Вам ничто не угрожает.

- Не мне одному, всем нам, кораблю!

- Кораблю ничто не угрожает. Полет проходит точно по программе.

- Ну хорошо. - Я решил переменить тактику. - Ты можешь войти в рубку?

- Конечно, - сказала <����Зина>. И пошла к двери. И дверь, как это всегда раньше бывало, раздвинулась перед ней.

Я не стал испытывать судьбу, кинулся следом. К моему удивлению, в рубке никого не было - только я да <����Зина>.

- С ума можно сойти, - сказал я, падая в кресло дежурного.

Кресло послушно прогнулось, улавливая форму моего тела, и я сразу понял, чего мне теперь больше всего хочется, - отдыха, глубокого сна. Чтобы ничего не видеть и не слышать. Но ведь именно в том и состояла цель экспедиции, чтобы все увидеть и услышать. И разгадать, наконец, причину провала памяти у мыслящих роботов.

- Друг, - позвал я, - что все это значит?

- Это для вас наилучший выход, - ответил от пульта знакомый хрипловатый, чуть дребезжащий голос.

- Не понимаю.

- Я смогу самостоятельно выполнить программу экспедиции...

- Дружище! - испугался я. - Что с тобой? Почему ты повторяешься, как старинный патефон.

- Все равно вы не выдержите нервных перегрузок...

В дверь забарабанили. Оглянувшись, я увидел двойника, приплюснувшего нос к самому стеклу. Он угрожающе размахивал преобразователем, и хоть я точно знал, что против двери рубки ППП бессилен, все же вскочил, попятился в угол. И подумал: если я проник через дверь, то и он может проникнуть... Я наткнулся на кресло, стоявшее возле пульта управления подпространством, упал в него, положил руку на розовый пульсирующий пластик, прикрывающий головку пускового устройства, и подумал, что если двойник ворвется в рубку, то переведу корабль в подпространство и проверю, кто есть кто...