«Следует вешать тут же без всякой жалости, — поддержал фюрер. И, самое главное, не давать времени для длинных речей».
«В тот же день».
«Приводить приговор в исполнение в течение двух часов… Фрейслер уж об этом позаботится. Это — наш Вышинский».
«Я знаю, как сильно любит германский народ своего вождя, — довольный достигнутым единогласием, Сталин улыбнулся в усы, — поэтому я хотел бы выпить за его здоровье».
Как из-под земли, явился лысый человечек во френче с петлицами без знаков различия и разлил по бокалам вино.
— Поскребышев, — прокомментировал Серов. — За историческую точность высказываний отвечаю головой перед каждым из них, — усмехнулся он. — Программировал, сверяясь с источниками… Впечатляет?
— Более чем! Как вам удалось?
— Секрет фирмы. Поведение, речь, мимика — все определяется программой.
— А образы?
— Компьютер синтезирует на основе кино- и фотодокументов. Это как раз не фокус.
— Иван Грозный тоже на документальной основе?
— Тот же принцип, что и у Герасимова. Реконструкция по черепу. Была бы голова, а туловище можно взять у кого угодно.
— Реконструкция по черепу, говорите? Знакомая ситуация, но поворот, должен признать, для меня неожиданный. Один Бог знает, куда это нас заведет. В одном вы правы: ничего не стоит создать любую фальшивку.
— Положим, стоит, и немало, но подпортить репутацию можно кому угодно.
— И на любом уровне, если я правильно понимаю.
— Абсолютно. Представьте себе, например, президента США, подписывающего документ о возвращении Аляски России. Подпись, печать, бланки — все, как в натуре, не отличишь. В конце концов разберутся, но скандал!..
— Пока разберутся, — махнул рукой Бобышкин, — много воды утечет, а то и крови. Стоит только запустить по телевидению… Допустим, Кучма отказывается от Крыма? А?
— Пожалуй…
— Или же наш передает японскому императору всю Курильскую гряду и южную часть Сахалина в придачу, а китайцам — Приморье?
— Быстро вы ухватили самую суть.
— Привычка мыслить в криминальных рамках. Хвастаться нечем: порок примитивен… Скажите, Анатолий Мелентьевич, призраки тоже ваша работа?
— Был бы счастлив ответить утвердительно, но увы… Самому интересно знать, как зовут шалуна. Синтезировать образ не проблема: хоть черта с рогами или наркома Цюрупу. Голограмма — тоже задача для семиклассника, могли убедиться… Но как запустили в телепередачу, ума не приложу. Высший класс. Если, конечно, тут не спонтанная самоорганизация.
— Что еще за самоорганизация?
— Всемирная сеть — сложная многоканальная система, — не слишком понятно объяснил профессор, добавив что-то и вовсе заумное про развивающиеся программы и гомеостат.
Федор Поликарпович понял только, что Серов решительно открещивается от скелетов и рогатых чертей. Остальное как-то пролетело мимо ушей, в том числе и тонкий намек на собственный опыт, а потому маленькое происшествие в библиотеке так и осталось непроясненным. Во всяком случае, Бобышкин никак не связывал свой конфуз с голографией, о которой имел весьма отдаленное представление, хотя и не путал ее, как иные служители Фемиды, с порнографией.
— Если я правильно понял, вы ведете эксперименты с генетическим материалом. Это как-то связано с воссозданием образов? — он кивнул на экран, где зиял пустотой исторический кабинет. — А они куда подевались? Те?
— Отбарабанили свое и слиняли, — пошутил Серов. — Запас речей кончился… А связь самая непосредственная — молекула ДНК. Она включает в себя не только генный набор, обеспечивающий каждому из нас неповторимую индивидуальность, но и, как выяснилось, некий закодированный гипертекст. Он читается не только буква за буквой и строчка за строчкой, но вообще с любой буквы. Слова здесь неразделимы, как в древних манускриптах. По сути, одна бесконечная сплошная строка, закрученная в пространственную спираль. Считывая информацию с каждой последующей буквы, мы всякий раз получаем иной текст. Справа налево и наоборот, вверх, вниз — без разницы. Притом содержание никогда не остается постоянным. Хромосомы в ядре раскручиваются, вибрируют, порождая все новые и новые варианты сюжета. И это не только метафора, сравнение. Компьютерный анализ показал, что структура устной речи и книжного текста математически тождественна генетическому коду. Вы понимаете, что это значит? Клетки обмениваются информацией, ведут между собой бесконечный диалог на структурно близком, но пока не понятном нам языке. В рамках международной программы «Геном человека» мы пытаемся найти ключ к его расшифровке. В отличие от Шамполиона, прочитавшего египетские иероглифы, у нас нет билингвы, спасительного Розетского камня.
Читать дальше