Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины - Роман в Интернете

Проторчав у витрин оставшиеся минуты, он вошел в подворотню и ровно в семь нажал кнопку звонка под надраенной до блеска латунной табличкой с клубным вензелем.

Блекмен уже ждал в вестибюле под минойской колонной, служившей пьедесталом бронзовому дельфину. Приложив палец к губам, он указал на другую колонну, увенчанную лабрисом, возле которой находилась конторка, где стоял смуглый, атлетического склада мужчина в сиреневом смокинге. Он записал фамилию и адрес неофита в толстую книгу, а затем и сфотографировал его под вензельным щитом клуба. При этом не было произнесено ни единого слова. Когда цветное изображение проявилось, он наклеил фото на клубную карточку и, вложив в принтер, склонился над пультом. Затем, все так же молча, вручил готовое ламинированное удостоверение. Климовицкий обратил внимание на несусветную дату: Anno 11 596 и хотел было обратиться с вопросом, но Джерри, вновь сделав предостерегающий жест, очертил указующим перстом надпись на базе колонны: SILEO [52] Хранить молчание, безмолвствовать (лат.). , наложенную поверх рельефного контура греческой альфы. Павел Борисович латыни не обучался, но смысл угадал. То же слово значилось и на втором столпе, с той лишь разницей, что его выпуклой подковой обрамляла омега.

Англосаксонские ритуалы всегда славились своими чудачествами.

В зале заседаний собралось человек тридцать, не более. Семеро сидели в креслах за столом в виде кольца, остальные, образовав второй круг, расположились на стульях, что напомнило Павлу Борисовичу собрания в Доме дружбы. Только мебель, оставшаяся от купца-миллионщика, была побогаче, ну и, конечно, интерьер.

Климовицкий присел на свободное место возле самых дверей и с любопытством огляделся. Зал украшали две аляповатые скульптуры из позолоченного папье-маше, установленные на ступенчатых помостах: Посейдон с трезубцем и у противоположной стены неизвестная Климовицкому богиня в пеплосе, заколотом на плечах. Судя по дельфинам у ног, тоже морская, возможно, сама Амфитрида. Отверстие в центре стола вмешало пузатую вазу с искусственными лилиями. Середину потолка занимал рисунок «Фестского диска» в завитках облаков. Четыре ветра по углам изо всех сил выдували воздушные потоки. В простенках окон висели морские и геологические карты Атлантики и Средиземноморского бассейна.

Солидный джентльмен в белой с широкой синей полосой мантии, наброшенной поверх твидового пиджака, вооружившись молотком, трижды ударил в гонг.

— Объявляю симпозиум открытым, — провозгласил он по-английски и, оглядев присутствующих поверх очков, вызвал: — Брат Сейсмолог!

Из-за стола поднялся симпатичный старичок в шахтерской каске с горящей лампой.

— Недра спокойны, толчков не зарегистрировано, — доложил он обстановку.

— Брат — Страж Морей!

— Волнение два балла, — бодро отрапортовал румяный толстяк в кепи яхтсмена. — Отлив.

— Брат — Смотритель Порта!

— Все корабли у своих причалов, — в дверях появился тот самый дежуривший за конторкой атлет. — Серый «Шевроле» надо отогнать, — он укоризненно покачал головой. — Закрывает подъезд к складским помещениям магазина.

Нарушитель вскочил, лихорадочно нашаривая ключи, что вызвало добродушные смешки.

— Нет-нет, так не пойдет! — остановил его председатель, ударив молотком по мельхиоровому блюду. — Десять долларов, брат Лайонел.

Проштрафившийся выронил брелок с ключами и полез в задний карман за бумажником, ища глазами свою беззвучно упавшую на ковер связку. Под общий хохот ее поднял кто-то из соседей и точным броском метнул на блюдо, отозвавшееся печальным звоном.

— У меня только драхмы и кредитная карточка, — скорчив трагическую мину, возгласил владелец злополучного «Шевроле».

— Сколько будет по курсу, брат Казначей? — сохраняя приличествующую серьезность, спросил председатель и, получив ответ, произвел церемонию выкупа. — Прошу внимания, джентльмены! — он предостерегающе взмахнул молотком. — Я рад представить вам доктора Клаймовитски, — произнес по складам, заглянув в бумажку. — Нашего друга из России… Он здесь?

Павел Борисович поспешно встал и, залившись краской, смущенно раскланялся.

— Рекомендатель?

Блекмен коротко, но не без преувеличений, поведал о научных заслугах «русского друга, одержимого пламенной мечтой открыть новую страницу священной истории».

— Благодарю, брат Джерри, — председатель отпустил его милостивым кивком. — Ваше решение, клубмены?