Джеймс Кори - Война Калибана

— Так-так, — сказала Бобби. — И что будем делать?

— Откупорим шампанское на хрен, — ответила Авасарала. — Он нам что сказал? Ничего. Все сообщение — пустышка. Крутится, точно в каждом слове — отравленный шип. И что накрутил? Угрозы. Кто же бросается угрозами?

— Постойте, — перебил Алекс, — так это хороший знак?

— Великолепный, — подтвердила Авасарала, и тут еще кое-какая деталька в мыслях встала на место, заставив ее хохотать и браниться одновременно.

— Что? Что такое?

— «Если жизнь уйдет в смерть, я стану искать тебя там. Если нет — тоже там», — процитировала Авасарала. — Черт, это же клятое хайку. У него в мозгах одна колея. Все стихи да стихи. Хватит с меня стихов.

Они не поняли, но этого и не требовалось. Настоящая новость появилась пятью часами позже. Это была публичная передача с выступлением генерального секретаря Эстебана Сорренто-Гиллса. Старику блестяще удалась мрачная мина на лице, сочетавшаяся с энергичной осанкой. Не будь он исполнительным директором самого крупного политического предприятия в истории, стал бы звездой в рекламе полезных напитков.

Смотреть собралась вся команда: Амос, Наоми, Холден, Алекс и даже Пракс. Все набились в рубку связи, заглушая пыхтением гул вентиляции и нагревая помещение, как теплый коровник. Когда генеральный секретарь вышел к кафедре, все глаза обратились на экран.

— Сегодня я хочу известить вас о срочном формировании следственного комитета. Против некоторых лиц во властных структурах Объединенных Наций были выдвинуты обвинения. И армия предприняла неполномочные и, возможно, противозаконные действия в пользу частных подрядчиков. Если обвинения подтвердятся, они будут предъявлены незамедлительно. Если же окажутся ложными — тогда тех, кто распространил их, привлекут к ответственности.

Мне не приходится напоминать вам, что я провел годы в тюрьме как политзаключенный.

— Ах, чтоб меня! — в восторге хлопнула себе по коленке Авасарала. — Речь на публику! До чего ж крутая задница, аж космос прогибается!

— Будучи генеральным секретарем, я посвятил все силы искоренению коррупции и, пока я остаюсь на этом посту, намерен продолжать борьбу. Наш мир, наша общая Солнечная система не должны сомневаться, что честь, мораль и этические принципы Объединенных Наций принадлежат всей человеческой расе.

Эстебан Сорренто-Гиллс кивнул им с экрана и сошел с кафедры, не слыша гула вопросов. Комментаторы, выплывшие на опустевший экран, начали всестороннее обсуждение речи.

— Да, — протянул Холден, — разве он что-то сказал?

— Сказал, что Эрринрайту конец, — объяснила Авасарала. — Если б он сохранил хоть сколько-нибудь влияния, это выступление не состоялось бы. Проклятие, как жаль, что меня там не было!

Эрринрайта вышвырнули за борт. Остались только Нгайен, Мао, Стрикланд, или как там его, их плохо контролируемые протомолекулярные воины и нарастающая угроза с Венеры.

Авасарала шумно вздохнула.

— Дамы и господа, — сказала она, — я разрешила самую мелкую из наших проблем.

Бобби живо запомнился тот день, когда ей вручили приказ о назначении во Второй экспедиционный корпус. В боевую разведку. Корпус был острием марсианской армии. В учебном лагере их тренировал сержант разведки. Он, в красноватом боевом скафандре, демонстрировал новобранцам действия в различных тактических ситуациях. Под конец он сказал, что лучшая четверка их курса будет направлена в лагерь на склонах толуса Гекаты, научится носить скафандр и присоединится к самым крутым воякам в системе.

Бобби подумала, что это для нее.

Решившись выиграть один из четырех проходных билетов, она выкладывалась до отказа. Оказалось, у нее было что выложить. Она не только попала в четверку лучших, но и вышла на первое место с заметным отрывом. И вот поступил приказ явиться на базу «Геката» для ознакомительных учений. Недаром она так старалась. Бобби позвонила отцу и две минуты визжала в трубку. Когда он наконец пробился сквозь восторженные вопли с вопросом, что она хотела сказать, Бобби снова заорала. «Теперь ты среди лучших, детка», — отозвался отец, и тепло этих слов никогда не гасло в ее сердце.

Даже сейчас, когда она сидела на серой металлической палубе в грязной мастерской краденого у Марса корабля. Даже когда ее друзей порвало в клочья и разбросало по стылой поверхности Ганимеда. Даже когда вся ее служба пошла прахом, а ее верность нации законно подверглась сомнению. «Ты из лучших, детка», — вспоминала она и улыбалась. До боли хотелось связаться с отцом и рассказать ему, что случилось. Они всегда были близки, и не два брата Бобби последовали по его стопам, выбрав военную службу, а она, дочь. Это сплотило их еще сильнее. Отец понял бы, чего ей стоило повернуться спиной ко всему, что было для нее свято, ради мести за убитых соратников.