Юрий Самсонов - Последняя Империя

- Я тебе сто раз говорил: если снова подашь на стол вчерашнюю индейку... Кончено! Мое августейшее терпение лопнуло! Филипп, палача!

- Помилуйте, ваше королевское величество!

- Не помилую, не проси! - свирепо сказал король.

Повар заныл:

- Ваше величество, войдите в мое положение: вас много, а я один и...

- Что? Вот как! Выражаешь недовольство существующим порядком? Ты красный агент? Палач, повесьте этого шпиона вон на том дереве!

Палач, дряхлый старичок с веревкой, сошел с крыльца, но повар увернулся, и палачу пришлось гоняться за ним по палисаднику. Несмотря на дряхлый вид, в нем чувствовалась уверенность и профессиональная хватка. Повару приходилось туго. Он бегал по палисаднику и в отчаянии вопил:

- Ваше императорское величество! Ваше императорское величество!

На втором этаже распахнулось окошко, из него высунулся лысенький толстячок.

- Что за шум? - спросил он сердито.

Повар кинулся на колени, закричал:

- Бурбон приказал меня повесить!

Толстячок покраснел, захлебнулся гневом:

- Эй вы... бывший! - крикнул он королю. - Чего ерепенитесь? Это мой повар!

- Нет, мой! - закричал Людовик.

- Мой! - заспорил Наполеон.

Король топнул ногой.

- Нет, не ваш!

- Слушайте, старый придира! - прокричал Наполеон VII. - Мой кузен император изволил разделить весь обслуживающий персонал пополам. Это наш общий повар! Так что же вы вздумали вешать его в одиночку?

- Хорошо, - отозвался король Людовик. - Филипп! Принеси палачу топор. Половину повара повесим, а вторую отдадим Бонапарту.

- Вы зарываетесь! - отозвался король. Внезапно он заметил белье на веревке. Шея у него вздулась. - Как вы... посмели... - выговорил он, повесить свое тряпье на государственной границе? А? Да я... я...

- Это моя граница! - взвизгнул Наполеон VII.

- Нет, моя! - закричал Людовик XXIV и обернулся к камердинеру, выбежавшему в палисадник с топором в руках. - Филипп! Конфискуйте контрабанду!

Камердинер с невозмутимым видом собрал белье, унес его в дом. Наполеон всплеснул руками.

- Императрица! Императрица! Погляди: Бурбон наше белье упер!

С треском распахнулось соседнее окно, из него высунулась растрепанная голова заспанной женщины.

- Ах ты, Бурбошка разнесчастный! - завопила она пронзительно на весь квартал. - Лопнули бы твои глаза бесстыжие! Да чтоб твоя бабушка тридцать раз в гробу...

- Я не желаю с вами разговаривать, - оскорбленно отвечал король. - Вы прачка, вот кто вы, сударыня!

Императрица завопила еще пронзительнее:

- Напа, ты слышишь, как оскорбляют твою жену? Какой ты после этого мужчина? Я - прачка? Хорошо, пускай я прачка! - И она завизжала: Аристократов на фонарь!

Людовик XXIV зажал уши ладонями. Старичок палач в страхе выпустил повара, которого только что поймал и приволок под дерево. Повар кинулся к соседнему палисаднику, где возле изгороди стоял тот самый человек в плаще и шелковом трико, который недавно вызвал такое восхищение Пипа. Он с интересом прислушивался к скандалу. Это был испанский король Карл. Повар подбежал к нему, крича:

- Не хочу больше тут жить! Эмигрирую! Ваше величество, прошу политического убежища!

- Вы католик? - бесстрастно произнес король Карл.

- Я перейду в католичество!

- Паспорт? Виза?

- Нету - в отчаянии вопил повар.

Тогда король отвернулся и шепотом сказал:

- Полезайте!

Повар мигом перемахнул через ограду.

- Что это такое, ваше величество? - закричал испанцу король Людовик.

- Не понимаю вас, коллега, - невозмутимо ответил король Карл.

- Филипп, - приказал Людовик, - пишите ноту королю испанскому: "Нам стало известно, что вы дали приют..." так, так, правильно... "Требуем немедленной выдачи..."

- Дон Орельяно-Хуан-Родригес-Санчес-Мария-Эмилиано ди Тонтуррадо, сказал король Карл в окошко через плечо, - ответьте: "Королевскому правительству ничего не известно ни о каких эмигрантах. Королевское правительство глубоко сожалеет..."

- Филипп, предъявите ультиматум: в течение двадцати четырех часов...

- Герцог ди Тонтуррадо, вы отвергаете ультиматум, как унижающий честь...

Людовик XXIV взорвался:

- Филипп! Объявите войну и в поход!

Филипп выхватил из кармана штопаную дамскую перчатку, швырнул ее через ограду, убежал в дом.

- Герцог, в ружье! - приказал король Карл.

Филипп и герцог ди Тонтуррадо выскочили наружу с ружьями наперевес, прицелились друг в друга. Толстенькая физиономия Наполеона VII сразу исчезла, императрица с визгом захлопнула окошко. Джип рванулся вперед: