Фредерик Дар - Искатель. 1993. Выпуск №6

Его задело дышлом омнибуса, копыто одной из лошадей раздробило ему три пальца на левой руке — пальцы, которые Поллок в свое время отстрелил у порро. Его вытащили из-под лошадиных ног. Изувеченной рукой Поллок по-прежнему сжимал листок с адресом врача.

Следующие два дня Поллок непрерывно ощущал едкий и приторный дух хлороформа; он переносил болезненные операции, не чувствуя боли; неподвижно лежал на кровати и в этом положении принимал пищу и питье. Потом его слегка залихорадило, пришла мучительная жажда, вернулись кошмары. Только после этого Поллок осознал, что в течение суток кошмаров не было.

— Если бы мне раскроило череп, а не раздробило пальцы, эти кошмары прекратились бы совсем, — проговорил Поллок, задумчиво глядя на темную подушку, которая в этот миг приняла форму головы.

При первой же возможности он поведал врачу о своем умственном расстройстве. Поллок прекрасно понимал, что лишится рассудка, если не произойдет какое-нибудь спасительное для него событие. Врачу он наврал, что, будучи в Дагомее, стал очевидцем смертной казни через обезглавливание, и с тех пор одна из отсеченных голов беспрестанно преследует его. О том, что случилось на самом деле, он, разумеется, рассказывать не стал.

Лицо врача сделалось очень серьезным, и он нерешительно проговорил:

— Скажите, много ли внимания уделяли родители вашему религиозному воспитанию, когда вы были ребенком?

— Очень мало, — ответил Поллок.

По лицу врача пробежала тень.

— Не знаю, слыхали ли вы о чудесных исцелениях в Лурде, хотя, возможно, они вовсе и не «чудесные».

— Лечение верой? Боюсь, это вряд ли мне поможет, — отвечал Поллок, не отрывая взгляда от темной подушки.

Черты испещренного шрамами лица исказились в отвратительной гримасе.

Врач попробовал зайти с другого конца.

— Все это — игра воображения, — неожиданно бодро заявил он. — Тут-то вам как раз и нужно исцеление верой. У вас сдали нервы. Вы сейчас в сумеречном состоянии, в котором человек наиболее восприимчив ко всяким там духам и привидениям. Вам оказалось не под силу безболезненно пережить столь яркие впечатления. Я составлю вам микстуру, которая укрепит нервную систему и в особенности рассудок. Кроме того, вам надо побольше бывать на воздухе.

— Поны-целители — не для меня, — упорствовал Поллок.

— Вот поэтому мы и должны сами восстановить ваш тонус. Поезжайте куда-нибудь, где есть живительный свежий воздух. В Шотландию, Норвегию, Альпы…

— В Иерихон, если угодно, — ответил Поллок. — Помнится, туда отправился Нееман [59] Сирийский военачальник, исцелившийся от проказы семикратным погружением в воды реки Иордан (прим. перев.). .

Тем не менее, как только зажили пальцы, Поллок предпринял храбрую попытку последовать совету доктора. Был ноябрь. Он попробовал играть в футбол, но вместо мяча гонял по полю жуткую перевернутую голову. Футболиста из него не вышло. Поллок махал ногами в слепом паническом страхе, а когда его ставили в ворота, с криком уворачивался от летящего прямо в руки мяча. Наслушавшись невероятных историй, из-за которых он и покинул Англию, чтобы отправиться в тропические странствия, Поллок обрек себя на общение исключительно с мужчинами. Но теперь, когда странности в его поведении становились все заметнее, даже мужчины начали сторониться его. Голова была уже не просто видением; она что-то тараторила, обращаясь к Поллоку с невнятными речами. Его охватил жуткий страх. Поллок проникся убеждением, что когда в следующий раз он схватит привидение, в руках у него окажется не какой-нибудь предмет обстановки, а настоящая отрезанная голова. Если поблизости никого не было, Поллок то осыпал голову проклятиями, то бросал взгляды, полные презрения, то умолял оставить его в покое. Как ни старался он держать себя в руках, но один или два раза видение накатывало на него в присутствии знакомых. Он замечал, что и квартирная хозяйка, и прислуга смотрят на него все более подозрительно.

Однажды в начале декабря к Поллоку приехал его ближайший родственник, двоюродный брат Арнольд. Приехал, чтобы проведать и попытаться вызвать на откровенность. Его узкие глазки жадно вглядывались в пожелтевшее, осунувшееся лицо кузена, которому казалось, что шляпа в руке Арнольда — вовсе не шляпа, а перевернутая голова Горгоны, уставившаяся на него своими горящими глазами.

Все же он по-прежнему был полон решимости покончить с этим наваждением. Взяв велосипед, Поллок поехал по обледенелой дороге из Уондсуорта в Кингстон и по пути обнаружил, что голова катится рядом, оставляя за собой темный след. Поллок стиснул зубы и наддал ходу. Когда он мчался вниз по склону холма к Ричмонд-Парк, видение вдруг обогнало велосипед и юркнуло под переднее колесо, да так проворно, что у Поллока не осталось времени на раздумья. Избегая столкновения с головой, он круто вывернул руль, со всего маху врезался в груду камней и сломал левое запястье.