Анджей Сапковский - Воронка

Джули

Ты так чудесна

Так чудесна...

Я пошел по улице Элигиуша Невядомского, бывшей Нарутовича, пробежал вдоль стены неработающей фабрики химволокна. К стене был прикреплен огромный плакат, где-то девять на девять, изображающий покойную мать Терезу. На плакате огромными каракулями из баллончика кто-то намалевал "ГЕНОВЕФА ДУРА". Потом я свернул на улицу, ведущую к Черной Ганче.

И там наткнулся на Белых Крестоносцев.

Их было человек двадцать, все наголо обритые, в кожаных куртках, оливковых футболках, мешковатых серо-зеленых камуфляжных штанах и тяжелых десантных ботинках. Человек пять, вооруженные "Узи" и контрабандными полицейскими "Геклер-Кохами", охраняли мотоциклы. Один малевал звезду Давида на витрине бутика Малгоськи Замойской. Другой, стоящий посреди улицы, держал на плече комбайн "Шарп" и дергался в ритм "Спасителю", хита группы "Мегадет" из альбома "Потерявшиеся в вагине". И песня, и сам альбом были в черных списках.

Остальные Белые Крестоносцы занимались тем, что вешали какого-то типа в лиловой рубахе. Тот выл, вырывался и дергал связанными за спиной руками, а Крестоносцы пинали и били его куда попало, волоча в сторону каштана, где с ветки уже свисала элегантная петля из телефонного провода. На тротуаре валялся звездно-полосатый пластиковый мешок, тут же были раскиданы разноцветные блузки, леггинсы, свитера, упаковки колготок, видеокассеты и камкордер "Панасоник".

Хватит лжи, хватит дерьма

С меня довольно

Меня воротит

От твоих хитрых, ничего не значащих слов

Никогда

Не пробуй меня спасать

Я сделан не по твоему образу...

Белый Крестоносец с "Шарпом" на плече сделал ко мне несколько шагов, загородив путь. Из высокого ботинка выглядывала рукоять тяжелого ножа "Сервайвл". Другие отрезали мне путь к отступлению.

"Прощай, Джули, - подумал я. - Прощай, уокмен. Прощайте, милые мои передние зубы".

- Хей, - заорал вдруг один из Крестоносцев. - Красавчик, ты?

Я узнал его, несмотря на бритую голову и пестрые цирковые тряпки. Это был Мариуш Здун, прозванный Лисой, сын гинеколога, одного из самых богатых людей в городе. О старом Здуне поговаривали, что он состоял в совете "Арт-В Интернешнл АГ", и что ему принадлежат акции в "Четырех Сестрах".

- Отцепись от него, Менда, - сказал Лиса типу с "Шарпом". - Я его знаю, это мой дружбан, нормальный поляк. Вместе в школу ходили.

Это правда, какое-то время Лиса ходил в нашу школу. Я давал ему сдирать. Но без особого эффекта, потому что Лиса еле читал.

Мужик в лиловой рубахе, которого за ноги подтянули к петле, дико заорал, дернулся и вырвавшись из рук, упал на тротуар. Сбившись вокруг, Белые Крестоносцы попинали его ногами и снова подняли.

- Эй! - крикнул один из них, с распятием на шее. - Лиса! Лучше бы помог, вместо того, чтоб базарить с этим чучелом.

Этого я тоже знал. Его прозвали Великий Гонзо, потому что его нос напоминал кран умывальника и был такой же блестящий.

- Ты уж лучше вали, Ярек, - Лиса почесал стриженое темечко. - Лучше свали отсюда.

О да, молитвы и ярость

Ничего, лишь молитвы и ярость

Слишком поздно

Черные псы кружат вокруг

Брызжут слюной

Никогда

Не пробуй меня спасать...

На первом этаже открылось окно.

- Тише! - взвизгнул, высунувшись, старикан с блестящей лысиной. Над его ушами висели две седые прядки, придавая ему вид филина. - А ну тихо! Что за шум? Тут люди спят!

- Отъебись, дед! - прорычал Лиса, размахивая "Узи". - Ну! Заткни хлебало и не пизди!

- Эй, Лиса, повежливей, - одернул его Великий Гонзо, одевая петлю на шею типа в лиловой рубахе. - А вы, земляк, закрывайте окно и идите смотреть телевизор, как положено порядочному земляку! А если что не так, то я сейчас подымусь и оторву вам задницу, так-то.

Филин еще сильнее высунулся из окна.

- Да что же это вы творите, ребята? - крикнул он. - Что это вы делаете? Это что еще за суд Линча? Как так можно? Да разве можно быть такими жестокими? Это же не по-человечески! Не по-христиански это! Ну что он вам такого сделал?

- Магазины он грабил! - зарычал Большой Гонзо. - Спикуль он, роббер, мать его еб!

- Но ведь для этого есть полиция, Городская Стража, опять же Греншутц! Закон...

- Пааамааагитеее! - заорал тип в лиловой рубашке. - Да ради Бога, па-ма-ги-тееее! Спаситеее!

- А-а, русский, - сказал Филин и печально покачал головой. - Ясно.

И он закрыл окно.

- Ты бы шел, Ярек, - повторил Лиса, вытирая ладони об штаны.

Я побежал, не оглядываясь. С северной окраины нарастала канонада. Слышались глухие выстрелы танковых пушек.