Гагик Саркисян - Лошадь смеется

- О чем? - спросила Карина.

- Эти лица идут еще из Древнего Рима, от Нерона, от побочной ветви Юлиев.

- Какие лица? - Карина побледнела, она хотела освободиться от взгляда Ваграма.

- Спокойной ночи. - Ваграм безразлично повернулся и пошел к выходу.

- Спокойной ночи, - сказала Карина, - странный у вас приятель.

С Олегом она не простилась.

В МАШИНЕ

- О чем ты с ней говорил? Она же стала белее снега. Еще немного - и она бы не устояла на ногах.

- Так, о разном... Я уже забыл.

- Да. Такие фокусы в твоей манере.

- Едем ко мне, - сказал Ваграм, - ты говоришь, у меня репродукции всех картин? Это точно?

- Да. Всех.

- Я собирался на дачу. Ничего. Немного отдохнут от меня.

- Так о чем ты с ней говорил?

- Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

- Да. Хочу... Его смерть не дает мне покоя...

- А еще что-нибудь тебя смущает?

- Она так бесцеремонно торгует картинами. Потом не собрать их все вместе. В конце концов это жизнь большого художника, а она эту жизнь перечеркивает. И никаких друзей. Вот судьба.

- Ну, если говорить о судьбе, то в истории живописи такими судьбами хоть пруд пруди. Даже когда есть друзья... Меня поражает другое - динамика пространства и цвета... Энергичная, ежесекундная смена красок. Центр композиции перемещается в зависимости от освещения. Создается иллюзия беспрерывного живого действия... И видно, и слышно все... И то, как бьют волны... И как разговаривают люди... И даже о чем они говорят... И какая музыка в это время играет... И как лошадь смеется... Ничего похожего я не знаю в живописи...

- Ну, то, что мы умеем быть варварами, бездушными и злыми, я знаю. Завидуем тому, что чувствует и дышит иначе, и не совсем похоже на нас. Растоптать художника - ремесло всеобщее. Но ведь он понимал, что он не похож. Что ему выпал такой жребий и надо выстоять в этом неравном поединке. Сам-то он знал, кто он такой.

- Да. Конечно... Конечно, знал.

- А у него сдали нервы.

- Сдали нервы?

- Да. Нервы.

- Ты мне лучше скажи, куда делись все другие картины? - Вопрос Ваграма был для Олега неожиданным.

- Что?

- Куда делись все другие картины?

- Какие другие? Тебе этих мало?

-Да.

- Сто три картины. А ему всего двадцать восемь лет. Опомнись, профессор!

- Но ведь не может быть, чтобы раньше он никому не дарил или не продавал за бесценок...

- Сколько может быть таких подарков? Пять? Десять? И потом - что это меняет?

- Жаль.

- В том-то и дело, что вокруг пустыня, какой-то вакуум... А у нее ты правды не узнаешь...

- Жаль.

- Что ты заладил, как гвинейский попутай, - жаль, жаль?..

- Жаль.

- Вот читай, - Олег вытащил из кармана газету, - в этом интервью она недвусмысленно дает понять, что ее муж был тяжелым и беспощадным человеком. И с ней не считался.

- Гений-эгоист?

- Ты, я вижу, очень весело настроен?

- Сейчас ночь. А ночью я начинаю по-настоящему мыслить... Гений-эгоист! Узурпатор!.. Все это хрестоматийно и вполне может устроить обывателя... Но это не так...

- Что именно?

- Именно?

- Да. Что?

- Все.

- Что все?

- Именно все не так.

- Ну, ты и фрукт! О чем ты говоришь? Все - это слишком много, чтобы знать о чем. Нельзя ли поконкретнее?

- Нарушена гармония.

- Так. Вот это уже совсем ясно... Прозрачно... В чем? Где?

- А ее законы нельзя нарушать безболезненно.

- У тебя есть версия?

- Да, у меня есть версия, но я романтик.

- А я юрист.

- Тем более ты можешь испугаться моей версии.

- А ты скажи. Будем пугаться вместе

- Все эти картины написаны весной этого года.

- Что-что?.. Все сто три картины?

- Да. Все сто три картины.

- Как называется эта романтическая версия? - Олег захохотал.

- Уверенностью.

- Сто три картины за одну весну... В день по картине, а то и по две... Экспромт... "Египетские ночи"... Ты хоть сам-то понимаешь, что ты говоришь?

- Не за одну весну... А за единственную... Которая бывает один раз в жизни... Да... "Египетские ночи", "Болдинская осень". Ничего странного. Ничего удивительного. Эварист Галуа создал свою теорию уравнений за ночь перед смертельной дуэлью... И такие вспышки гениальных и талантливых людей бывают очень часто.

- Но Пушкин - гений. И Эварист Галуа - тоже гений. А кто такой Вадим Карин? Тициан? Леонардо да Винчи? Сто с лишним картин за одну весну? Вздор!.. Не может этого быть. Вздор! Чистый вздор. - Олег переключил скорость.

Ваграм был доволен эффектом.

- Что ты улыбаешься? - Олег снова переключил скорость.

- А что, нельзя улыбаться?

- Но сто три картины за одну весну? Подумай сам! Не может быть! Никогда я в это не поверю.