Брайан Олдисс - Вопрос математики

Никто не задумался о том, что истина, если только существует единая универсальная истина, находится где-то посредине, что между этими людьми существовало некое сходство, не такое уж и необычное, как может показаться, сходство между пожилым мужчиной и юной женщиной. Молли, несомненно, обладала силой, а для него была характерна слабость. Они прекрасно дополняли друг друга, играя на чувствах друг друга.

А еще они играли в кошки-мышки с несчастной Гермионой Виллетс. Она обычно сидела за обеденным столом. Генерал усаживался рядом. Затем в комнату на цыпочках входила обнаженная Молли и перемигивалась с Виллетсом. Затем она начинала расхаживать вокруг стола в медленном танце, вскидывая над головой руки и открывая взгляду небритые подмышки. Совершая движения в стиле гимнастики тай-чи, она постепенно приближалась к слепой женщине. Чувствуя колебания воздуха или слыша еле различимый шум, Гермиона спрашивала:

— Томлин, дорогой, в комнате есть еще кто-нибудь?

Генерал неизменно давал отрицательный ответ. Иногда Гермиона простукивала палкой окружавшее ее пространство. Молли каждый раз ловко увертывалась.

— Ты странно себя ведешь, Гермиона, — раздраженно заявлял Виллетс. — Отложи свою палку. Ты же еще не сошла с ума, верно?

Иногда подобное проделывалось в гостиной. Гермиона сидела в кресле и читала книгу, отпечатанную по системе Брайля. Молли выпячивала свой кудрявый лобок едва ли не в дюйме от носа Гермионы. Слепая принюхивалась и переворачивала очередную страницу. Затем Молли приближалась к генералу, расстегивала молнию на его брюках и извлекала наружу его эрегированный пенис, скользя по нему пальцами, как опытный музыкант, умело прикасающийся к флейте. В таких случаях Гермиона могла поднять на супруга незрячий взгляд и поинтересоваться, что он делает.

— Просто пересчитываю мои медали, дорогая, — обычно отвечал тот.

Каким же образом бедняжка Гермиона воспринимала окружающий мир? Насколько ошибочным было ее восприятие? Или же она предпочитала ничего не подозревать, чувствуя себя крайне беспомощной?

Однако генерал оказался в той же степени слеп, оставив без внимания сигналы Службы надзора за астероидами и метеоритами, требовавшими немедленного принятия мер, способных сдвинуть с орбиты или просто уничтожить неумолимо приближающийся P-L6344. Виллетс был всецело занят своими личными делами амурного свойства, я же полностью поглощен ментатропическими визитами к Рослин. В то время как наши тела двигались каждое своим курсом, так и тела Солнечной системы двигались своими. Астероиды типа Аполлон регулярно пересекают орбиту Земли/Луны. Из этих девятнадцати небесных тел относительно малого размера самым известным, пожалуй, является Гермес, который один раз прошел возле Луны на расстоянии, всего лишь в два раза превышающем расстояние между Луной и Землей. Астероид P-L6344 — небольшой каменный обломок диаметром всего сто девяносто метров. Во время его прошлого пересечения лунно-земной орбиты отважный астронавт Флавия да Бельтрау до Балле смогла зацепиться за астероид и установить на его поверхности миниатюрную копию патагонского флага, изготовленного из металла. В то время, о котором я рассказываю, астероид приближался очень быстро, с наклоном в пять градусов относительно плоскости эклиптики. Лучшие прогнозы свидетельствовали о том, что он столкнется с Луной 5 августа 2208 года в 23.03 в нескольких километрах севернее Айви. Однако оборонительные мероприятия запоздали, потому что генерал Виллетс был занят делами иного рода.

Так почему же компьютеры не получили команды от других людей, а ракеты не были приведены в действие подчиненными генерала? Ответ, по всей видимости, состоит в том, что все остальные были заняты абсурдными делами своих собственных крошечных вселенных, из которых они создают свой центр восприятия. Погруженные в развлечения, они никоим образом не желали что-либо делать.

Возможно, мы окружены ненавистной нам реальностью. Она представляется нам слишком холодной. Разновидности восприятия управляются нашим собственным «я». Французский писатель Гюстав Флобер, когда его спросили, кто послужил прообразом главной героини его романа «Мадам Бовари», ответил: «Эмма Бовари? Эмма — это я!» Разумеется, все свои страхи и комплексы Флобер выплеснул на страницы своей знаменитой книги. «Мадам Бовари» — идеальный образец проторазвлечений.

Даже когда навстречу нам стремительно двигался астероид Аполлон, даже когда мы оказались в смертельной опасности, я пытался — под руководством Рослин — отыскать значение моего странного сна в работах немецкого философа Эдмунда Гуссерля. Гуссерль что-то такое затронул в моей душе, потому что он отвергает все предположения о существовании, всему прочему предпочитая субъективность восприятия индивида в качестве способа познания вселенной.