Михаил Шухраев - Зов крови

— Теперь — порядок. — Стас ободряюще улыбнулся, вновь усаживаясь на диван.

Его руки гладили ее грудь, спускались все ниже и ниже. Таня закрыла глаза, чувствуя его ставшее вдруг прерывистым дыхание. Музыка все продолжала играть — кажется, на диске была записана только эта композиция. И она подходила сейчас лучше всего.

Стас помог ей освободиться от одежды, и Таня тихо застонала, когда они слились вместе. Она, конечно, хотела, чтобы он стал ее парнем, но и не думала, что это случится так скоро… и так прекрасно.

— Не смущайся, — шепнул он ей. — Все хорошо.

Когда наслаждение достигло высшей точки, Танечка не выдержала и вскрикнула. Ей сейчас хотелось только одного — чтобы мгновение продолжалось вечно.

Стас даже ошибся — им отвели немного больше времени. Целых десять дней. Иногда звонили, узнавали, как идут дела с заданием, которое получила Таня. На неизменный вопрос следовал ответ: «Там сказали, что Оля болеет». «Продолжайте звонки, — говорили ей. — Если она в больнице, не следует ее тревожить…»

Когда Танечка говорила об этом Стасу, тот пожимал плечами, догадываясь, что из той самой «больницы», которая прозывается О.С.Б., Олю не смог бы достать и сам шеф.

Стаса не беспокоили вообще. Он знал, что рано или поздно ему сообщат о «нужном месте и времени». И всякий раз, как только он показывался на улице, Стас чувствовал на себе отвратительно-внимательный взгляд. «Большой Брат смотрит на тебя… — говорил взгляд. — И не думай рыпаться, ты же — умный мальчик…»

Можно было сделать многое. Например, можно было воспользоваться моментом, когда Таня будет в очередной раз звонить Оле и в очередной раз нарвется на О.С.Б. (Стас нисколько не сомневался в том, кто подходит к телефону) — а там уж выкрикнуть «помогите!» Результат оказался бы тем же — на это слово его хватит, а потом «Большой Брат» найдет способ его прикончить. В конце концов, можно было взять Татьяну и попробовать убежать.

Чем может окончиться побег или «левый» разговор, он отлично знал. Невидимая простым смертным рука протянется через комнату — и нежелательного свидетеля уберут. И даже операцию не отменят — просто спешно отыщут другую жертву.

Стасом овладела какая-то странная апатия. Он жил, двигался, дышал — и усиленно делал вид, что ничего особенного не происходит. Что никто однажды не позвонит и не скажет: «Собирайся, пора…»

Он даже не знал, как относиться к Танечке, и с чего это вдруг ведьма, которая намного ниже его по рангу, вдруг стала для него существом, которое невыносимо больно будет потерять. Ведь все тогда, на дне рождения, заметили, что она бывает непробиваемо глупой, что не умеет одеться и уж тем более подать себя. Возможно, дело было в том, что прежде никто рядом с ним не был счастлив. А Танечка — была. Она радовалась жизни, с удовольствием хлопотала на кухне. Несколько кастрюль, пара сковородок и пластмассовый электрический чайник (Танечка по случайности поставила его на газовую плиту) уже стали жертвами этих хлопот. При всем при том она настолько искренне переживала из-за своих промахов, что сердиться на нее было просто немыслимо.

И совершенно не замечала Танечка, как меняется лицо Стаса, когда он думает, что она его не видит. Иногда самообман бывает спасительным.

Фирма «О.С.Б.» занимала три этажа. Подвал тоже принадлежал фирме, но он был общим для всех подразделений — там размещались столовая и несколько магических лабораторий.

Левая половина помещений была, по сути, тоже общей, хотя и числилась соответственно, за «Астрой», «Эквилибриумом» или «Умброй». Но числилась только формально: к примеру, зал для собраний находился на этаже, принадлежавшем «нейтралам», а библиотека располагалась в крыле «Астры».

Но заходить туда могли все.

А вот правая половина считалась вотчинами того или иного подразделения. Конечно, это не означало, что около дверей, закрытых при помощи магии и шифрового замка, стоят вооруженные охранники. Нет, конечно. Просто на то, чтобы кто-то из другого подразделения туда зашел, требовалось особое приглашение. А если приглашения нет, зайти тоже было можно — но при этом на тебя посмотрят немного странно, если, конечно, для этого не возникло каких-то исключительных обстоятельств. И под таким непонятным взглядом захочется сказать «извините!» и побыстрей закрыть дверь с той стороны.

Так было заведено всегда — даже в те времена, когда О.С.Б. маскировался не под фирму, а под некое очень научное и очень закрытое учреждение. Даже еще раньше, хотя те времена мало кто здесь помнил.