Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы

Ваня смотрел на утюг. Он боялся прикоснуться к нему – знал, что утюг еще горячий. Мама вытащила вилку из розетки, и теперь ему придется все делать самому. Он осторожно взял вилку и поднес два зубца к двум маленьким дырочкам. Прицелился и попал, а затем толкнул вилку глубже. В том месте, где шнур входил в утюг, загорелась маленькая лампочка. Ваня улыбнулся. Все было правильно.

Он подождал, думая о большом ведерке белоснежного пломбира с клюквенным джемом. Да! Он это заслужил. Последние сомнения пропали. Он взял утюг и принялся возить по галстуку. Сначала все было хорошо: утюг скользил по ткани, как по льду, а потом что-то случилось. Утюг словно стал спотыкаться, из-под него пошел дымок, будто что-то загорелось.

Ваня отдернул руки. Он внимательно смотрел на утюг, ожидая, когда дымок исчезнет. Но он почему-то становился только сильнее. А потом раздалось какое-то странное шипение. И в тот момент, когда Ваня уже хотел позвать маму, она появилась сама– видимо, до нее тоже долетел этот противный запах дыма.

Она всплеснула руками, быстро выключила утюг и покачала головой.

– Ваня! – укоризненно сказала она.

Но она не ругалась. А вот когда из ванной комнаты показался папа...

Он ругался. Он говорил громко и размахивал руками. И тогда у него была такая же интонация, как сейчас. Но тогда все слова были знакомыми. Это Ваня точно помнил. И слова «дебил» он тогда не говорил.

Ваня подумал, что «дебил» – это все-таки, наверное, не сильно похоже на «рыцаря», и улыбка медленно сползла с его лица.

Папа ругался на него. Папа злился, хотя он все делал правильно. Он ведь не случайно сюда пришел. Он ЗНАЛ, что так надо.

Ну да. Все дело в том, что папа заболел. Да и с ним самим творилось что-то необычное. Иногда перед глазами появлялось какое-то сияние – золотое, как обертка вкусного шоколада, и тогда Ваня застывал и долго, с восхищением смотрел на это сияние. Оно переливалось и что-то говорило ему. И он что-то отвечал, но не губами, а... Словно внутри себя. И сияние хвалило его и обещало что-то хорошее. Что-то...

А потом оно пропадало, и Ваня снова видел отца, сжимавшего голову руками. И это слово – холодное, нехорошее, напоминавшее железный крючок – новое слово «дебил» заставило его насторожиться.

– А... а... – Ваня, осторожно ступая на носочках, двинулся к отцу.

Он вытянул руки перед собой, словно нес в руках невидимую драгоценную чашку. Сейчас он поможет папе – положит руки ему на голову, и тогда все пройдет. Тогда станет легче. Правда, Ване будет немного жечь ладони и по рукам побежит противная дрожь, она доберется до самых подмышек и будет его щекотать, но только совсем не смешно, а... словно холодными скользкими пальцами, но ведь это не так уж страшно. Это просто немного неприятно, но можно потерпеть.

– А... а... – он подходил все ближе и ближе, и вдруг... Что-то внутри подсказало ему, что нельзя подходить к отцу. Сейчас он все делал неправильно. Ему не следовало приближаться.

Ваня застыл на месте. Что-то изменилось... Что-то произошло. – А... а?..

Николай рывком поднялся с земли. Теперь он уже твердо стоял на ногах, не качался и не чувствовал БОЛИ. Все оказалось просто: ему стоило только подчиниться, и боль мгновенно прошла, будто ее кто-то выключил.

Он ощерился: широко, показав отличные белые зубы.

– Ну что, паренек? Ты думаешь, я не знаю, зачем ты сюда пришел? Прекрасно знаю. Ты пришел помешать. Так ведь? – Он покачал головой. – Дебил!

Это новое слово... оно хлестнуло Ваню, как плетью. Сомнений больше не оставалось. «Дебил» – это очень далеко от «рыцаря». Скорее даже прямо противоположное.

– Зачем? Что ты можешь понимать в этом? Зачем ты хочешь помешать?

– А... а... – Ваня попятился.

– Что «папа»? Хватит гундосить! Ты даже говорить толком не умеешь. Кто дал тебе право вмешиваться? А?

Он медленно сплел пальцы, вывернул ладони наружу, суставы громко хрустнули. Николай сжал кулаки и двинулся на сына.

– Сейчас я наконец сделаю то, что давно уже должен был сделать. Поучу тебя уму-разуму...

Ваня не дрогнул. Он испугался, но не дрогнул. У любого нормального человека от таких мгновенных метаморфоз давно бы уже поехала крыша, но Ванина психика была надежно защищена наивной верой в простые причинно-следственные связи.

И сейчас он видел только то, что видел. Отец внезапно изменился. Это... Это очень походило на колдовство – то самое злое колдовство, про которое ему не раз читала мама. Ваня обожал страшные сказки. Главным образом потому, что там все хорошо заканчивалось. Спящие красавицы просыпались, чудовища превращались в прекрасных принцев, а Кощей неизменно погибал, стоило только переломить иглу, на конце которой помещалась его жизнь. Правда, для этого нужно было достать иглу из яйца, а яйцо – вытащить из утки, утку – из зайца, зайца – из сундука, сундук – снять с дуба, а дуб – по крайней мере найти на острове Буяне. Но разве не для этого существуют «рыцари»? А для чего же они еще нужны? Только для подвигов.